Игорь Зотиков - Пикник на Аппалачской тропе

Центром библиотеки КРРЕЛ являлся средних размеров, но очень высокий зал, в котором стояло два десятка покрытых зеленым сукном столов, за которыми почти никто не сидел. Где-то сбоку находился еще и стол библиотекаря, за которым тоже редко кто сидел. Однако дверь в библиотеку была всегда открыта и в фигуральном и в буквальном смысле. Во всяком случае, я знал, что, если задержусь в лаборатории допоздна, а в одиннадцать вечера мне нужно будет посмотреть какой-нибудь журнал или отчет, можно смело идти на второй этаж — в библиотеку. Странное чувство возникало у меня поздним вечером, когда в КРРЕЛ уже никого не оставалось, а я шел по гулким, пустынным коридорам и лестницам, подходил к двери библиотеки и всегда с волнением открывал ее. Впереди было темно, чувствовалось большое пространство. Рука привычно касалась стены у двери. Щелк, щелк, щелк — поворачивал я один за другим язычки выключателей, и в зале вспыхивали один за другим плафоны и люстры. В этом зале мое одиночество чувствовалось еще сильнее, и я боролся с ним тем, что заливал библиотеку светом.

Вся жизнь библиотеки шла в книгохранилище — обширном пространстве, окружающем читальный зал с трех сторон и представляющем два этажа идущих рядами металлических полок от пола до потолка. Второй этаж книгохранилища выходил в читальный зал в виде стилизованной под старину сплошной ограды балкона, обрамлявшего со всех сторон читальный зал. Там, на одном из этажей, между полками размещалась комната, где находились большую часть времени библиотекарь с помощницами, работавшие над каталогами… Среди рядов и рядов полок книгохранилища и шла основная жизнь библиотеки. На первых ступеньках переносных лестниц-стремянок работали читатели: листали свои книжки, делали выписки или рылись на полках в поисках нужного материала. Литературу, размещенную в библиотеке, можно было разделить на две основные группы: книги и журналы на многих языках мира, приобретенные этим учреждением, переводы на английский, сделанные в самом КРРЕЛ, и труды самой лаборатории.

С книгами и журналами по своей специальности я был знаком и до поездки сюда, поэтому большую часть времени проводил среди этих полок, рылся в трудах лаборатории. Их здесь было много сотен томов: теоретические разработки по разным проблемам, связанным с холодными районами на Земле, и описания и результаты экспериментов и наблюдений, и технические решения многих вопросов. Каждый технический или научный отчет института был отмечен на полке специальной карточкой с названием и шифром. Как правило, каждый такой отчет находился здесь в пяти-шести экземплярах, а надпись при входе в книгохранилище говорила о том, что каждый посетитель может взять себе без разрешения один экземпляр. Я часто пользовался этим правом, хотя сначала и со смущением. Вообще для меня одной из трудностей жизни в США было привыкание к тому, что «все можно». Даже гражданину из СССР можно здесь — в полувоенном, а официально: вообще военном учреждении — пользоваться той же свободой передвижения, как гражданину США. Это, по-видимому, результат предельно четко соблюдаемого в США принципа «презумпции невиновности», согласно которому — пока не доказано, что ты виновен, ты невиновен. В обычной жизни этот принцип действует так: что не запрещено, то разрешено, в отличие от нашего: все, что не разрешено, то запрещено.

Итак, я читал или знакомился с трудами института и брал себе по одному экземпляру. Но кроме того, много времени проводил я и около копировальных машин, тех ксероксов, которые в большом количестве были когда-то куплены и у нас в СССР, но потом поставлены в специальных помещениях. Чтобы сделать копию какой-либо статьи в СССР, надо написать заявку, подписать ее у заведующего отделом, потом получить на этой заявке визу ученого секретаря института и начальника известного всем «первого» (почему первого?) отдела и только потом можно отдать «материал» на размножение сотруднику, который постоянно и специально этим занимается по поручению дирекции института. Кроме этого сотрудника, никто в институте не имеет права снять печать с комнаты, где стоит ксерокс, и тем более воспользоваться аппаратом. А в библиотеке КРРЕЛ и во всех других библиотеках и читальных залах США, да, пожалуй, и всего мира, ксероксом может пользоваться каждый (иногда за плату). Но, во всяком случае, никто не попросит вас показать то, что вы собираетесь копировать. Конечно, я не мог не воспользоваться такой возможностью и часто делал себе выкопировки из многих книг, которые почему-либо были недоступны мне в СССР.