Дэвид Эттенборо - Мадагаскарские диковины

Дело осложнялось еще тем, что мы были сильно нагружены. Джеф нес камеру, Жорж тащил тяжелый штатив, а я бережно прижимал к себе почти метровый телеобъектив. Было раннее утро, по жара стояла такая, что соленый пот лил градом и, попадая в царапины на руках и ногах, вызывал ощутимое жжение.

Уже час мы продирались сквозь плотный, неприветливый лес. Наконец в зарослях дидиерей появился просвет. Мы ринулись туда в надежде передохнуть и подкрепиться на прогалине.

Я тихонько отвел кончиком мачете тонкую ветку и уже собирался шагнуть вперед, как вдруг заметил посреди солнечной полянки три маленькие белые фигурки, стоявшие у низкого цветущего кустика. Они деловито срывали лепестки и обеими лапами запихивали их в рот. Я застыл как вкопанный. С полминуты зверьки продолжали кормиться. Затем сзади подошел Жорж и, ни о чем не подозревая, наступил на ветку. Та хрустнула. Три зверька тотчас оглянулись и кинулись прочь большими прыжками. Они отталкивались от земли длинными задними лапами, а короткие передние держали перед собой, словно на соревнованиях по бегу в мешках. За несколько секунд они проскочили полянку и исчезли в зарослях дидиерей.

Джеф молча сопел у меня за спиной. Какое-то время мы оба не произнесли ни слова, боясь развеять очарование увиденного.

Жорж расплылся в счастливой улыбке:

— Сифаки! Я вам говорил, они должны быть здесь. Не беспокойтесь, мы их еще встретим, они не могли уйти далеко.

Мы быстро прикрепили камеру к штативу, насадили длинный объектив и двинулись вслед за зверьками в кустарник. В собранном виде камера была не только тяжелой, но и жутко неудобной: когда мы волокли ее сквозь заросли, ножки штатива беспрерывно цеплялись за сплетения ветвей.

К счастью, далеко тащить не пришлось: через несколько минут шедший в авангарде Жорж поднял руку. Мы почти беззвучно подкрались к нему. Проводник указал пальцем вперед, где среди раскачивающихся стволов дидиереи виднелся комок белого мха. Затаив дыхание, мы стали раздвигать кусты, чтобы пропустить Джефа с камерой. Операция оказалась не из простых: колючки не желали расставаться со штативом.

Наконец удобное место с относительно хорошим обзором было найдено. Сифака сидела на верхушке дидиереи, вцепившись в ствол; она явно видела нас, но не проявляла особенного беспокойства. Возможно, зверек чувствовал себя недосягаемым: одно дело на земле, а другое — на десятиметровой высоте.

Шаг за шагом мы передвигали камеру ближе к объекту, пока телеобъектив не позволил Джефу снимать зверька крупным планом. Густая шелковистая шерсть сифаки была белоснежной, только на макушке торчал рыжевато-коричневый вихор. Длинный пушистый хвост был свернут кольцом между ног. Лицо — голое, без шерсти и черное как смоль — действительно немного походило на обезьянье, хотя вообще сифака ни на кого не похожа. Передние лапы зверька значительно короче задних, оттого он передвигается по земле в вертикальном положении. Поглядев на нас своими горящими топазовыми глазами, сифака издала смешной, хрюкающий звук, нечто вроде «шии-фак». Отсюда, естественно, и наименование животного. Европейские зоологи произносят его в три слога — «сифака», но малагасийцы по обыкновению опускают последнее «а», и название зверька, слетающее у них с языка, действительно очень напоминает издаваемый им звук.

К волнению и радости, у меня примешивалась толика тщеславия: сифаки плохо выживают в неволе, и мало кому из натуралистов доводилось наблюдать их в естественной среде. Поэтому сведения об их привычках и повадках весьма скудны, хотя подробные морфологические описания этих животных существуют уже давно.

Все специалисты отмечают, что сифака обладает феноменальной прыгучестью. Некоторые морфологи утверждали, что во время прыжка сифака планирует, натягивая, словно парус, кожаную складку между верхними конечностями и грудью. Это позволяет ей совершать гигантские скачки.

Сейчас нам представлялась возможность проверить это утверждение: сифака сидела как раз на верхушке дерева, и при отступлении ей придется спрыгнуть вниз на другую ветку или перескочить на соседнюю дидиерею, а до нее метров шесть, не меньше. Мне думалось, она предпочтет второй вариант, если, конечно, расстояние не покажется ей слишком большим. Мы отодвинули камеры чуть в сторону, заняв самую выгодную позицию для съемок, и Жорж решительным шагом направился к зверьку.

Сифака взглянула на него широко раскрытыми глазами, прокричала три-четыре раза, после чего мужество оставило ее. Она подобралась и, резко оттолкнувшись могучими задними лапами, взмыла в воздух. В полете она выбросила вперед все четыре лапы, приготовившись вцепиться в вертикальный ствол соседней дидиереи. Тело зверька летело в вертикальном положении, хвост развевался сзади. Послышался отчетливый шлепок: сифака достигла цели и обхватила передними лапами ствол. Тот закачался от удара, и акробат победно оглянулся на нас через плечо. Сомнений быть не могло: феноменальный прыжок производился только за счет силы толчка задних лап, ни о каком планировании не было и речи. Ну что ж, кое-что начало уже проясняться…