Тур Хейердал - От «Кон-Тики» до «Ра»

Присмотритесь, и вы прочтете на лицах подавляющего большинства посетителей недоверчивое любопытство, немой полувопрос-полуутверждение: «Да разве можно было так жить человеку?!».

Полистайте страницы книг, посвященных описанию образа жизни и истории человека в глубокой древности. Полистайте только, и вы всегда почти столкнетесь со стойким убеждением в том, что наши далекие предки и предшественники были, в общем-то, людьми, достойными жалости, дикими и запуганными, десятками тысячелетий влачившими полуголодное трусливое существование, людьми, которые в неодолимом страхе перед чуждым, непонятным и даже враждебным им миром природы, заселили его всевозможными чудищами, страшилами и прочей немыслимой нежитью.

И становится неразрешимой тогда загадкой вопрос: а как же эти вечно голодные, задавленные страхом и скованные незнанием, да еще едва вооруженные существа заселили всю сушунашей планеты?

А ведь им, нашим первобытным пращурам, понадобилось на это всего-навсего каких-нибудь четыре десятка тысяч лет, если не меньше.

Но если бы только это. Буквально заполонив все материки — и горы, и долы, и лесные чащобы, и открытые просторы степей, и даже пустыни и тундры, наши предки десять тысяч лет назад перешли к земледелию и животноводству. Впервые это случилось где-то в предгорьях восточного Средиземноморья. Земледельческая революция быстро перекинулась в другие районы мира, и не прошло трех-четырех тысячелетий, как уже начали вырастать величественные стены, дворцы и храмы первых в истории человечества городов, а рука человека высекла на камне первые в истории человечества письмена. Короче, образовались первые цивилизованные общества и государства.

Так было — где раньше, где позже — в долинах Нила, Тигра и Евфрата, Инда, Хуанхэ, на островах и берегах Эгейского моря, в предгорьях южноамериканских Анд и на территорий так называемой Месоамерики.

С детских лет мы привыкли читать, что это были рабовладельческие цивилизации, что усилия сравнительно немногочисленного господствующего класса рабовладельцев были направлены прежде всего на удержание в повиновении рабов и крестьянских масс, что войны, междуусобицы и восстания заполняли конкретную историю древнейших цивилизаций, наконец, что раб и рабовладелец равным образом верили в полную зависимость своих судеб от безграничной и абсолютной роли жестоких и кровожадных богов, деспотичных, утопавших в неге и роскоши властителей, мудрых и всесильных жрецов.

Мы опять же привычно восхищаемся известными результатами многогранной деятельности древних: их дворцовой, храмовой и фортификационной архитектурой, их скульптурой, их фресками, их философскими трактатами и научными знаниями, сплетенными воедино с фантастическим миром богов и духов, бесчисленными изделиями их разнообразных ремесел, — короче, всем, тем, что так разительно отличает мир, в котором они жили и умирали, от мира нашего времени.

Мир древних цивилизаций для нас, как и мир первобытный, — это прежде всего удивительный, особенныймир, мир непохожего. И мы, сами не замечая того, отказываем и тому и другому как раз в том, что связывает нас и древних в единое человеческое братство, — в мужестве и дерзании, в вечной неудовлетворенности и стремлении к лучшему, в извечном всегда и везде и во веки веков приоритете мысли, дерзания и дела над суевериями, страхом и довольством животного благополучия. Мы забываем о том, что человек только потому и стал человеком, что всегда им был. Частное, особенное заслонило от нас общечеловеческое.

Каждый человек — сперва человек и лишь потом египтянин, ахеец, ольмек, ирокез, франк или вятич, не так ли?

Думается, что вот такой, человеческийвзгляд на людей и общества седой древности присущ и Туру Хейердалу и что именно здесь ключ к его, хейердаловскому, видению истории древнего человечества.

С точки зрения Тура Хейердала, человек самых отдаленных от нас времен был в главном таким же, как мы, человеком, т. е. он мог и должен был знать, дерзать и побеждать. Не раб, а хозяин мира, в котором он жил, — вот кем он был, древний землепроходец и мореплаватель.

В совершенстве постигнув окружающую их природу, ее закономерные изменения и ее капризы в равной степени, древние умели преодолевать и преодолевали горы и пустыни, моря и даже океаны, преодолевали с помощью средств, которые необоснованно кажутся нам, оценивающим их с высоты научно-технической революции XX века, примитивными.