Владимир Лебедев - Ачайваямская весна

Иван Иванович задумчиво покачал головой, подтверждая важность сказанного.

— Здесь, в этих условиях, когда поголовье почти соответствует пределу численности животных, выпас почти искусство… У нас часто говорят о разных делах и профессиях: почти искусство, или даже искусство… Однако о работе наших пастухов так сказать вполне можно. Поясню… У нас сейчас в оленеводстве занято всего сорок четыре человека. Вы только представьте себе — девять тысяч оленей в хозяйстве, которых содержат всего сорок четыре человека. Здесь специалисты всех рангов, начиная от работницы чума, кончая мной. Всего пять бригад. Все бригады укомплектованы людьми, которые знают каждый камень в этой местности. Всего пять бригад, пять маршрутов. По каждому бригадир ведет свое стадо. В основном бригадиры уже по многу лет водят стада по одним и тем же маршрутам — дело знают. Я уже говорил, что для них год делится даже не на недели, а на более мелкие отрезки времени, и все они разные… Теперь возьмите состав наших стад. Направление у нас «плодовое» — рассчитанное на получение большого количества новых животных. Мы поэтому и маточную часть держим большую — больше половины всего поголовья. На транспорт у нас идет очень мало оленей — это личные олени… Государственных мало. В них и необходимости острой для совхоза нет. На откорм также держим немного. Теперь, когда у нас будет племенное хозяйство, на откорм будем оставлять только для себя. Только для того, чтобы самим иметь мяса досыта. Без мяса и пастух работать не может, и вообще для чукчей мясо — основная еда… Остается кроме важенок и нетелей некоторая часть молодых животных, которые идут на ремонт той же «плодовой» части и на продажу, на племя… А эта «плодовая» часть — матки — очень нежные существа. Матки то стельные ходят, то с телятами, которых кормят, то в охоте перед гоном, то еще в каком-либо состоянии… Их пасти — не то что содержать нагульную скотину, скажем кастратов на мясо. Матки капризные, они требуют то того, то другого. Положим, руководитель бригады и старшие пастухи хорошо знают свои угодья и четко все рассчитывают наперед. А погода? Ее не закажешь. Если ты на этом месте в прошлом году при прошлогодней погоде мог так пасти стадо, то в этом году при другой погоде его надо пасти иначе. И надо все время следить, чтобы пастбища не вытравлялись. Перетрава — все равно что собственный дом поджечь… А эпизоотии?

Над нами как рука дьявола висит то одна, то другая опасность — то копытки боишься, то бруцеллёза, то еще какой-то чертовой болячки. День и ночь забота…

Так вот о пастухах. Тут одного знания мало. Они часто интуитивно действуют, направляя стада, предугадывая события. Они и объяснить этого часто не могут, почему решили обходить какой-нибудь хребет справа, а не слева и почему не ошиблись в решении… Это уже искусство…

При этом посмотрите, какие показатели у них. И не один год, а постоянные показатели. Вот, например, яловость. В других местах — истинный бич. Пропустует какая-то часть маток неожиданно — для хозяйства прямой убыток. А у нас — не более четырех процентов. В нашем хозяйстве каждые девяносто шесть важенок из сотни приносят телят. Из каждых ста телят сохраняется девяносто восемь. Из каждых ста взрослых животных также только два пропадает в течение года. Я бы выразился — не остаются в живых. Чтобы пропадали безвестно — редкое явление. Положим, может оленя волк задрать — все равно мясо идет в дело. Могут, наконец, заболеть или искалечиться оленчики — все равно мясо и шкуры не пропадут.

В других местах есть в графе утрат оленей такая: пропали без вести. Есть, да вы не хуже нас знаете, это разные графы — пали от болезней, потравлены хищниками и так далее. Так, «пропадают» без вести тогда, когда пастух не может назвать причину пропажи.

У нас такого не бывает. У нас то положительно, что пастбища компактны — гористое место… Однако все равно — чтобы так пасти оленей, надо быть гроссмейстером в своем деле.

Тут, пожалуй, не помогут никакие землеустроительные экспедиции или курсы по усовершенствованию мастерства.

— Правильно. — вмешался Вантулян. — На курсах что тебе про наши места скажут? Это все наши родители думали: где сколько оленей можно держать, где и когда надо ходить и сколько времени стадо пасти на одном месте… Мы только от них все знаем. Правда, стали оленей теперь лечить — очень хорошо. Совсем хорошо — стали от овода опрыскивать и уколы им делать, чтобы личинки не разводились. Это очень хорошо. За это — спасибо. Все же если бы наши родители плохо здесь оленей содержали, то нам бы такой жизни не видеть…