Казимир Добраницкий - В Америку и обратно

После долгих расспросов о судне решено было воду и провизию нам дать, «так как мы признаны уже всей Европой», но ни в коем случае в порт нас не пускать. Так как это не было нам нужно, то мы и не протестовали. Потом вся эта публика уехала, оставив нам на судне двух офицеров от полиции порта, двух таможенных офицеров и пять солдат от морской полиции до момента нашего отхода в море, для того, чтобы не пускать нас на берег.

Мне приходилось много слышать о взяточничестве чиновников в разных странах, но я смело утверждаю, что таких взяточников, как бразильские чиновники, наверное, не существует нигде больше. Время, которое они провели на судне, они потратили исключительно на попрошайничество. И самое их попрошайничество было мелкое, жалкое. Представитель начальника полиции порта выпросил у капитана «на память» американский доллар, банку варенья, кусок масла. Остальные, младшие по чину, и просили соответственно меньше. Эти просьбы излагались не тайно, с глазу на глаз, а совершенно открыто, в присутствии многих людей, как нечто, совершенно понятное.

Рядовые полицейские стеснялись в своих просьбах, конечно, еще меньше, нежели «начальство». Так, они по просьбе команды отрядили одного из своих на берег. Тот вернулся с торговцами, привезшими фрукты, попугаев, обезьянку. Торговля пошла очень оживленно, а наша полицейская стража брала за это послабление мелочь с обеих сторон — как с покупателей, так и с продавцов.

Тем временем привезли продукты и воду, и спустив на катере нашу «охрану», мы вышли в 6 час. 20 мин. вечера из негостеприимно принявшей нас Бахии.

Это было днем 25 мая… «Воровский» приближался к Монтевидео. До него оставалось, правда, еще около 200 миль, но по сравнению с пройденным путем в в 6300 миль это были пустяки. Команда, утомленная большим рейсом и изнуренная жарой, мечтала о Монтевидео. Мы не знали, хороший ли это город или скверный, интересный или неинтересный, но мы знали одно, — что это город стоянки, город отдыха. Всех нас интересовало, найдутся ли там товарищи. За все время стоянки в Соединенных Штатах мы не видели ни одного коммуниста, и мы соскучились по товарищам, по единомышленникам… Спрашивали друг друга, есть ли там компартия или нет, но никто не знал этого… Внезапно весь пароход обежала новость.

Капитан получил две телеграммы с приветствиями из Монтевидео: одну от коммунистической партии Уругвая, другую от группы итальянских коммунистов в Уругвае. Поздравляют, спрашивают, когда придем в Монтевидео.

Сразу повеселели все лица, улучшилось настроение. Серое, хмурое, тяжелое небо и сильный ветер не давили уже, как раньше, на настроение. Все казалось веселым и радостным.

По нашим расчетам, мы должны были притти около 3 час. дня 26 мая. Мы телеграфировали об этом. К вечеру, при подходе к устью Ла-Платы, противный ветер и сильное противное течение очень усилились. За ночь мы прошли только 20—25 миль. Вечером около 8 час. показался маяк «Санта Мария»; утром, около 7 час., он все еще был виден. И чем сильнее было течение, чем сильнее становился ветер, тем больше хотелось поскорее притти в Монтевидео… В 3 часа дня мы все еще боролись с течением и ветром, двигаясь черепашьим шагом вперед… Около 5 часов было получено новое радио. Секретарь ЦК компартии, тов. Гомец, сообщал, что на пристани нас ждало около 15000 человек и что партия настоятельно просит притти 27-го в то же время, т.-е. в 3 часа.

Эта цифра — 15 000 человек — передавалась из уст в уста, все нервничали, волновались. Такой встречи не имел еще ни один советский пароход… Многие отчаивались:

— Завтра никто не придет. Побоятся, что мы опять опоздаем.

Ругали погоду всеми словами. Вспоминали ее родственников до седьмого колена, но даже это универсальное средство не помогало.

К Монтевидео мы подошли ночью. Стали на внешнем рейде на якорь. Утром стали приводить пароход в порядок перед входом в порт. Около половины второго уборка была кончена, и без пятнадцати минут два мы пошли по морскому каналу в порт. Все свободные от работы стояли на спардеке и смотрели на видневшийся вдали город. Редко кто из «береговых людей» представляет себе, какое удовольствие доставляет моряку вид берега, домов, зелени и т. д. после длинного перехода.

Из гавани по направлению к нам шел пароходик. Красные флаги, масса народу, оркестр, выстрелы петард…

— Смотри… Это к нам… Нас встречают… — слышны голоса.

Еще минута — и пароходик подходит к «Воровскому». Да, сомнений нет, это встречают нас. Пароходик «Уругвай» салютует нам тремя длинными гудками. Оркестр на нем играет «Интернационал».