Евгений Вишневский - Нет билетов на Хатангу. Записки бродячего повара. Книга третья

В семь часов вечера связаться с Игаркой опять не удалось, зато совершенно неожиданно заговорил вдруг РЖЖЕ. Но на рации работал не толстобрюхий радист Виктор Иванович, а бывший начальник базы «Аэрогеологии», а ныне начальник какого-то полевого отряда этого же треста. То ли что-то случилось с Виктором Ивановичем (может, заболел?), то ли попросту выгнали его за пьянку (что скорее всего) — не знаю, да и не важно это. Начальник отряда сообщил нам сокрушительную весть: в связи с выполнением государственной Продовольственой программы все без исключения вертолеты Хатангского авиаотряда отправлены на вывоз мяса (оленины), и ранее пятницы (сегодня же только воскресенье) машины нам не будет. Мы пробовали было возражать: у нас, дескать, кончились продукты. Но на это он нам ответил: «У нас два отряда тоже в тундре сидят; вы-то хоть у озера сидите и, значит, при рыбе, а у тех нет ничего, но и их никто до пятницы вывозить не собирается». Ах, чтобы черти взяли эту Продовольственную программу (вот никогда бы не подумал, что буду против нее что-то иметь)!

Все утро пытались связаться с Игаркой, но своего «клычка» так и не услышали. Вот уж там-то, в Игарке, точно теряются в догадках, что с нами и где мы.

А у нас все замечательно (если, правда, не считать проклятой Продовольственной программы).

Поскольку сидеть нам здесь еще, видимо, долго, решили заново поставить одну сеть («кормилицу»). Я разобрал ее, и мы с Лешей в довольно сильный ветер поставили любимую снасть, правда, не очень удачно. Ну да ничего, как станет потише, переставим.

За обедом решили, что, если вертолет нам в план завтра не поставят, мы вдвоем с Сашей пойдем на полярную станцию Бухта Ожидания, за те семь холмов, что выстроились в ряд на востоке. Наша задача: попытаться договориться с полярниками. Может, они дадут нам вездеход, и мы перевезем туда, на станцию, все наше имущество. А у них есть взлетная полоса, так что мы туда сможем вызвать самолет «АН-2» (во-первых, это намного дешевле, а во-вторых, сейчас у самолетов много меньше работы). Если же вездехода нам не дадут, то уж наверняка не откажут в чае и куреве (смотреть на мучения Саши уже нету сил).

Вечером я согнал Петьку с насеста и поставил туда ведро кислого дрожжевого теста (ведро я закутал в свою рваную телогрейку). Если тесто выходится, завтра буду печь оладьи.

В семь вечера, как обычно, был сеанс связи. В этот раз очень хорошо слышали и Игарку, и Хатангу. Иван Филиппович дал в Хатангский авиаотряд такую телеграмму: «У отряда нет ни продуктов, ни горючего — примите немедленные меры к снятию людей с точки». В Хатанге же ему ответили на это: «Пока нет летной погоды. При малейшей возможности снимем людей». Врут и возят мясо.

Всю ночь бушевал свирепый северо-восточный ветер, который принес холод, снег со снежной крупой и какую-то непонятную тоску. Ветер был так силен, что ночью мне даже показалось, что к нам в балок ломится овцебык. Утром мы увидели, что все вокруг засыпано довольно глубоким снегом, ручей местами промерз до самого дна, а заберег на озере дошел почти что до нашей сети (напомню, «кормилицы»). Пришлось срочно снимать ее (сидел в ней всего один муксун, правда довольно приличный), разбирать, сушить (все это делали в балке, возле печки, так как на морозе сеть тут же становилась колом) и укладывать в мешок.

Несмотря на холод, мое тесто прекрасно выходилось, впрочем, это неудивительно: в печке все еще полно алых углей. Нет, это не печка, это мать родная!

Напек полный таз оладьев, нажарил полный котел оленины (так-то плохо у нас с продуктами!).

— Интересно, почему у папы такое тесто получилось? — удивляется Петька. — И главное — всего за один день. Вон какие оладьи — легкие, пышные. А я почти неделю со своим тестом пестался — и ничего похожего.

— Колдун, однако, — пожал плечами Саша. — Слово петушиное знает.

В обед был сеанс связи. РЖЖЕ сообщил нам, что мы стоим в плане первыми, но погоды категорически нет не только тут, на озере, но и в Хатанге — пурга, белого света не видать. Совершенно очевидно, что сейчас выходить нам с Сашей на полярку (хотя тут по карте всего двадцать километров) не имеет смысла.

Весь день занимались хозяйством и камералили: Леша возился со шлифами, Константин Иванович приводил в порядок свои геологические дневники, Петька беспрерывно мыл посуду, а я готовил оленьи гамбургеры.

Вечером (прохождение волн и слышимость были превосходными) нам сообщили, что сегодня ни одного вылета не было и не будет, а вот на завтра, на семь утра, запланирован вылет к нам, на озеро. Тем временем ветер изменил направление — с северо-восточного на самое неприятное для нас сейчас, южное. А южный ветер — это потепление, сырость, туман, низкая и тяжелая облачность. Отремонтированная Петькой кровля, которая так здорово спасала нас в дождь и ледяную пургу — словом, в любую непогоду, теперь прохудилась разом в десяти местах. Толстый пласт мокрого снега, навалившись гигантской тяжестью на тонкий слой толя, порвал его, и на нас стала капать вода.