Андре Моруа: Голландия

Тем не менее, одного мужества было недостаточно. Некоторые народы способны проявлять отвагу и стойкость в отдельные моменты истории. Голландия же ведет сражение изо дня в день, и победу в нем приносит не стремительная кавалерийская атака, а неустанный тяжкий труд. В той же мере, что и мужество, здесь требуется терпение. Осушить озеро, построить тридцатикилометровую дамбу через морской залив — для этого не хватит только стремления и энтузиазма, необходимо упорство и уверенность в собственных силах. Голландцы знают, что добьются успеха в своем титаническом труде, потому что их прошлое наглядно показывает, какие плоды способно принести терпение. И если создается впечатление, что они никогда не торопятся, то лишь потому, что продолжительность их труда измеряется не днями, а годами и столетиями. Их легко растрогать, хотя они стараются казаться равнодушными. Ведь их счастье, точно так же как и их дамбы, может в любую минуту дать течь, а чтобы вовремя заделать пробоину, следует сохранять спокойствие.

Борьба с природой благотворно сказывается на людях. Она объединяет их перед лицом общей опасности. Те страны, которым пришлось противостоять засухе, копая оросительные каналы, как в Египте, или наводнениям, возводя дамбы и откачивая воду, как в Голландии, первыми сумели создать у себя четкую политическую структуру. Вечно враждующие друг с другом племена, какими были некогда марокканцы или американские индейцы, не могут договориться и выработать совместную систему защиты. А волны Северного моря заставили батавов [4] Батавы — германское племя, населявшее дельту Рейна. С конца I века до н. э. попали под власть римлян и были сильно романизированы. В IV в. н. э. были завоеваны франками. сплотиться.

Третьей добродетелью голландцев является братство. Оно выражается скупо, для этого не требуются ни заверения в дружеских чувствах, ни объятия, ни громкие слова. Однако как только возникает реальная проблема, братство помогает с ней справиться. Стоило подняться буре, как люди, которые всегда были начеку, собирались все вместе и готовились сражаться с ней, пустив в ход вязанки хвороста, землю, даже постельное белье. В период нацистской оккупации каждый голландец, вступивший в ряды Сопротивления, знал, что может положиться на других. Университетские профессора заявляли о своей солидарности с еврейскими коллегами, студенты — с преподавателями.

Братство предполагает терпимость. На протяжении столетий Голландия давала убежище французским гугенотам, португальским евреям, дерзким мыслителям, жертвам тоталитарных государств. Эта добродетель далась голландцам нелегко. Им пришлось усмирить бурные страсти в самих себе. Долгое время страну сотрясали войны между протестантами и католиками, и по сей день в Делфте можно увидеть следы пуль фанатика Балтазара Жерара, убийцы Вильгельма Молчаливого. Много времени потребовалось, чтобы выучить урок, но сегодня можно с уверенностью сказать, что он успешно усвоен.

Что касается религии, то католики, составляющие 35–40 процентов населения, мирно уживаются с протестантами различных направлений. Католики представляют собой крупную политическую и духовную силу, но в целом тон в стране задают кальвинисты. Проповедей, которые читает в Нидерландах католический священник, во Франции скорее можно ожидать от пастора. Голландские евреи сделались по-кальвинистски суровыми. Своей серьезностью, безразличием к внешнему блеску, крайней сдержанностью в выборе удовольствий Голландия настолько же отличается от стран Южной Европы, насколько черные «Регенты» Франса Хальса отличаются от вельмож с полотен Рафаэля или Веронезе. Даже агностики и те прониклись духом кальвинизма.

Что касается политики, то коалиционное правительство пользуется доверием всей страны. Социалисты следят, чтобы не нарушались основные интересы народа, но при этом больше верят в здоровую экономику, чем в классовую борьбу. Королевская семья отличается демократичностью. Когда перед въездом на паром в Амстердаме выстраивается бесчисленное множество машин, королева Юлиана встает в очередь, отказываясь проехать первой. Ее подданные, конечно, охотно пропустили бы ее вперед, однако все же гордятся тем, что она ведет себя именно так. Здесь живо ощущается и соблюдается равенство, как нечто само собой разумеющееся. Так повелось давным-давно. Вильгельм Молчаливый носил такое же старое поношенное платье и шерстяной жилет, как обычные лодочники. Он жил бок о бок с пивоварами и простыми горожанами. Сади де Гортер пишет: «Ни один голландец не чувствует себя ниже другого». Преисполненный чувства собственного достоинства, он спокойно курит свою сигару.