Василий Пасецкий - В погоне за тайной века

— Преступника арестовать, бумаги запечатать.

Офицер принял из рук генерала украшенный печатями секретный пакет и стремительно вышел из кабинета.

Еще минута — и лихая тройка несла курьера по спящим пустынным улицам Петербурга. Его путь лежал в далекий Херсон. Он не сетовал на то, что его подняли с постели среди ночи и без промедления погнали в дальнюю дорогу. Он гордился, что с этим важным поручением посылают не кого-нибудь другого, а именно его, офицера роты фельдъегерей.

«Преступника арестовать»… Он мысленно представлял, как нагрянет в дом заговорщика и возьмет его под стражу… Иногда, правда, находила тревога, и он начинал опасаться, что преступник, узнав о неудаче заговора, скрылся за границу; он торопливо прогонял эту мысль и даже пытался представить выражение испуга и растерянности на лице своей жертвы, когда будет сообщено об аресте.

— Бумаги запечатать.

Офицер отлично помнил наказ генерала, сделавшего многозначительное ударение на слове «бумаги». Познакомившись с ними, надеялись найти новые нити заговора и новых лиц, причастных к тайному обществу… Сердце приятно ныло в мечтах о следующем чине, о награде годовым жалованьем, а может, даже и орденом.

Приехав в Херсон поздно вечером, офицер приказал везти себя прямо к губернатору. Дом сиял огнями. Курьер избежал на крыльцо, открыл дверь, и его захлестнула волна музыки… Это веселье показалось ему неуместным, и он раздраженным тоном приказал доложить о себе губернатору. Не обращая внимания на металлические нотки в голосе, его сначала продержали в передней, а затем провели в небольшой кабинет, заставленный шкафами с книгами. Там ждал высокий человек лет тридцати. Он встретил гостя улыбкой и, отрекомендовавшись чиновником особых поручений, поинтересовался у офицера, что за дело он имеет к его превосходительству.

— Я привез губернатору секретную депешу…

— Может, депеша подождет до утра?

— Дело государственной важности.

— Но если это дело будет решено не в полночь, а завтра в полдень, может быть, оно не утратит своей весомости?

— Невозможно! Я скакал дни и ночи из Петербурга, загонял лошадей, бил ямщиков не ради того, чтобы сложа руки сидеть целые сутки в Херсоне.

— У губернатора бал, господин офицер. С его стороны было бы неучтиво ради ваших дел вдруг оставить гостей.

— Дело не мое, а государя императора.

— Это звучит грозно, но неубедительно.

— Я требую немедленно доложить губернатору о том, что ему доставлена секретная депеша.

— Губернатор уже знает о вашем прибытии. Его превосходительство поручил мне выслушать вас и принять депешу.

— Депеша адресована губернатору.

— Все бумаги его превосходительство поручил просматривать мне.

— Нужны немедленные действия.

— Действия последуют, когда будет ясно, о чем идет речь.

— Речь идет о государственном преступнике!

— О ком же именно?

— В этой депеше государем предписано губернатору доставить в Петербург флота лейтенанта Романова, а его бумаги запечатать.

— В чем же провинился лейтенант Романов?

— Он причастен к заговору.

— Что же вы сразу не сказали? Я решил, что вы привезли указ о взыскании недоимок или о присылке кормов на государственные конные заводы… Не беспокойтесь, мы наверстаем упущенные минуты.

Чиновник вышел из кабинета, по-прежнему сияя добродушной улыбкой…

Курьер, доведенный собеседником до грани бешенства, облегченно перевел дух. Он сломил упрямство обнаглевшего провинциала и предвкушал предстоящую встречу с губернатором. Но тот не торопился. Не спешил и чиновник. Наконец дверь открылась. Офицер поднялся было, но снова сел, увидев лакея, который вносил в кабинет огромный поднос, заставленный коньяками, винами и закусками. Прежде чем лакей успел закрыть за собой дверь, офицер успел заметить на площадке лестницы знакомого чиновника, который разговаривал с очаровательной девушкой. Блеск ее бального платья, красота ее плеч, шеи, роскошных черных волос не вязались с встревоженным выражением лица…

— Сейчас будут, — сказал лакей.

Когда, покидая кабинет, слуга открыл дверь, на лестнице никого не было.

Офицер невольно стал разглядывать французские вина лучших марок, и у него засосало под ложечкой. Но он ни к чему не притронется, пока не вручит депешу губернатору.