Жан Беливо - В поисках себя. История человека, обошедшего Землю пешком

— Ты любишь своего мужа? — спрашиваю я.

— Не знаю… Думаю, что да… Но мне советуют больше никогда с ним не видеться… Малышка на ее руках вся дрожит — бедный ребенок уже напуган жизнью, — и я глажу ее

по мягким волосенкам, а сердце сжимается от жалости. С крошкой мы разговариваем молча, взглядами: «Что ты можешь поделать, моя сладкая? Твоя мать, к сожалению, в плену у самой себя… Рано или поздно она туда вернется». Патрульные поворачиваются ко мне:

— Тебе нужна вода? Как себя чувствуешь?

И меня искренне поражает резкий контраст между их заботливым и дружелюбным тоном и молчаливой, но пугающей агрессией, которую таит в себе увесистый револьвер, что лежит сейчас на приборной доске. Я думаю, что эти люди не сильно отличаются от своих собратьев в Филадельфии — такие же сплошь запуганные. Вот почему они обзаводятся атрибутами власти и силы, демонстрирующими их мощь и преимущество и неизбежно придающими им очень агрессивный вид. До какой же степени велико давление СМИ, кричащих о внешней угрозе, чтобы люди бессознательно жили в страхе? Американцы мало выезжают за рубеж или не путешествуют по миру совсем… В туристических поездках их группки напоминают стайки приютских подростков. Что они могут знать? Впервые за время своего путешествия я всерьез задумываюсь о демократических свободах. Является ли Северная Америка в действительности моделью таковых свобод? В ближайшее время я сам смогу убедиться, что свободные территории действительно существуют. К примеру, в Иране мне посчастливится встретить куда больше по-настоящему свободных личностей, нежели на юге Соединенных Штатов. Жесткие рамки мы ставим себе собственными руками, и мне кажется, что именно эта надуманная уязвимость делает американцев такими домоседами.

Я потихоньку приближаюсь к Корпус-Кристи [13] Город в Техасе, США, на побережье Мексиканского залива. и границе с Мексикой. Мысли беззастенчиво порхают над хлопковыми полями, и наконец мне удается поймать долгожданное чувство свободы. Свободы никого не судить, а прочувствовать и принять ближнего во всей сложности его натуры — просто потому, что ты ничего от этого человека не ждешь! Вот так запросто, походя мне удалось пересмотреть свою систему межличностных коммуникаций и экономических взаимоотношений. Эти выводы стали моим осознанным выбором. А еще я почему-то вспоминаю одного мужчину, что бежал за мной по пятам, ковыляя с холма.

— Подожди! Слушай! Эй, подожди меня! — кричит он вслед, зная из газет, за кем пытается угнаться. Он хочет поговорить со мной о смысле жизни. О друзьях, с которыми любит порыбачить, но испытывает от общения с ними лишь глубочайшую досаду. И, с другой стороны, о феномене власти. Обо всяких вещах. — Понимаешь, мне все это не подходит! Я люблю просто созерцать природу, а еще люблю просто получать удовольствие от жизни, — делится он, и вдруг взгляд его загорается: — И ты радуйся! Наслаждайся жизнью!

Он провожает меня этим напутствием, легонько подталкивая в спину кончиками пальцев. Его речи пропитаны лучами солнца, и я благодарно принимаю их.

Радуйся жизни.

Отныне я это запомню.

25 февраля 2001 — 1 ноября 2001

Мексика, Гватемала, Сальвадор, Гондурас, Никарагуа, Коста-Рика, Панама

Переход через Мексику окончательно выбил меня из колеи. 26 февраля 2001 года на мосту, перекинутом через реку Рио-Гранде, я вдруг почувствовал, как мои ценности и прежние ориентиры буквально сдуло ветром — их унесло этим жарким дыханием Юга и предвкушением новых приключений. Шесть месяцев и восемь дней остались позади с тех пор, как я пустился в путь. Я сполна закалился, научился подмечать «подводные камни» и обходить их, стал чаще прислушиваться к сигналам собственного тела и приспособился к контактам с новыми цивилизациями. Но увы, путешествия по западным странам, оставшиеся сегодня позади, до сих пор не подготовили меня к тому буйству звуков, красок и странностей, с которыми еще предстоит столкнуться. В это море экзотики я так пока и не окунулся.

За несколько дней моего путешествия, пересекая засушливые просторы ранчо Короля [14] Крупнейшее ранчо на территории Техаса. , я подружился с одним удивительным пограничником. Моисей — согласитесь, знаковое имя! — подошел ко мне вечером в сумерках. Его удивляло, что заставило белого мужчину с коляской и затейливо повязанной платком головой оказаться в этих пустынных местах, продвигаясь на юг.