Дмитрий Горюнов - Возвращение в Африку

Много раз нам приходилось видеть мирно пасущихся носорогов. Однако все попытки приблизиться на расстояние «крупного кадра» без телеобъектива, а иногда и преследовать их на приличной скорости приводили лишь к тому, что животные фыркали, поднимали свечкой до смешного маленькие для таких исполинов хвостики и опрометью бросались в кусты. В Абердэрах я наблюдал любопытную картину. На горной звериной тропе встретились носорог и буйвол. Разойтись им было невозможно: с одной стороны — отвесная скала, с другой — обрыв. Буйвол низко опустил голову, а носорог выставил рог. Потоптавшись друг перед другом несколько минут и, вероятно, проверив крепость нервов, животные отступили на несколько шагов, а потом, повернувшись, медленно разошлись.

Но самый большой сюрприз ждал меня в Меру, недалеко от Скалы Леопарда. Возвращаясь в кемпинг, я неожиданно увидел двух носорогов, пасущихся под наблюдением аскари — служащего парка, пожилого африканца. Положив руку на круп носорога, аскари рассказал, что в Меру с Юга Африки завезено несколько белых носорогов, которые некоторое время акклиматизировались в загоне и так привыкли к людям, что и на свободе позволяют трогать себя и даже садиться верхом. Услышав эту новость, мой молодой спутник не долго думая уговорил аскари разрешить ему сесть на носорога. Африканец погладил животное за ушами, прикоснулся к глазам, а потом подсадил смельчака на широченный круп. Я приготовился снимать, но «всадник» попросил обождать, пока он не примет подходящую позу. Он долго ерзал на спине носорога, но его длинных ног явно недоставало, чтобы обхватить круп великана. За исключением этой детали, снимок получился весьма эффектным: среди высокой травы на фоне зонтиковых акаций, пальм дум и голубого неба мирно пасется носорог с плотным, словно вылитым из бронзы туловищем с наездником на спине. Нашего благодетеля аскари, вооруженного старым карабином, на снимке не видно, я предусмотрительно попросил его пригнуться, и он полностью скрылся за носорогом. Я тоже взобрался на смирного гиганта, но, представив на миг его метровый рог между собственных ребер, испытал такое «острое ощущение», что, опираясь на плечо аскари, быстро спрыгнул на землю и предпочел любоваться прекрасным обитателем саванн на почтительном расстоянии.

Нет, страус не прячет голову при виде опасности, он храбро вступает в бой, защищая свое потомство от сильного и хищного зверя, будь то шакал или гиена. И вовсе не трусостью объясняется его исчезновение во многих районах, где он раньше обитал. Профессор Б. Гржимек отмечает: пока страусовые перья красовались только на шляпах средневековых рыцарей, диких страусов еще было довольно много. Но когда в прошлом столетии эти перья вдруг вошли в моду у дам, для страусов настали тяжелые времена. В короткий срок страусы были полностью истреблены в Северной Африке, на Ближнем Востоке. Они, вероятно, совсем исчезли бы с лица земли, если бы… если бы предприимчивые люди не догадались создать страусовые фермы. Эти «птичники» обеспечили рынок перьями и шкурками, из которых изготовляют модные дамские сумки и бумажники. Пыл браконьеров, лишившихся баснословных барышей, поубавился, и в Кении, например, дикий страус и ныне не является исключительной редкостью. Терпеливый путешественник может увидеть, как страусы щиплют траву, брачные игры птиц с сумасшедшими танцами, излюбленные страусами «купания» в песчаных «банях». Молодые страусята, едва начав твердо держаться на ногах, подражая родителям, затевают бешеные танцы. Если же очень повезет, можно в качестве бесплатного сувенира подобрать беспризорное страусовое яйцо весом в два килограмма!

Мне довелось убедиться в отличных беговых способностях страусов. Севернее Марсабита, в каменистой пустыне, прилегающей к озеру Рудольф, мы ехали по раскаленной дороге; по сторонам не встречалось ни деревца, ни кустика, ни травинки, одни только пышущие жаром камни. Вдруг впереди показались два страуса, двигавшиеся по дороге в том же направлении, что и мы. Подпустив машину метров на пятьдесят, страусы побежали. Шофер стал догонять птиц. Стрелка спидометра качалась где-то между 40 и 50 километрами — больше не позволяла дорога. Но гигантские птицы почти трехметрового роста с синими лапами бежали легко, словно шутя и играючи делали саженные шаги. Время от времени они поворачивали головы, как бы поддразнивая нас и приглашая прибавить ходу. Гонка продолжалась минут двадцать. Тут дорога круто свернула вправо, страусы помчались прямиком, а нам ничего не оставалось, как, признав полное поражение, двигаться по накатанной колее. Вскоре страусы растаяли в мареве, окутавшем раскаленную землю.