Борис Скворцов - Чебдар, Летопись одного турпохода

Заметно темнеет, вертолет приземляется в Горно-Алтайском аэропорту. Там уже ждет старенький автобус с капотом. На нем нас везут в гостиницу "Турист", в подвале которой находится контрольно-спасательная служба.

- Смотри! -- говорит мне Лена. Оказывается, при входе в здание гостиницы на нас глядит множество народу. Внимательно и даже заворожено. Эти люди знают, что нас спасли, что кто-то погиб, и, похоже, в их глазах мы кажемся, пришельцами с того света -- отощавшие, дочерна загоревшие, небритые.

Располагаемся все вместе на полу обширного холла. Впервые за долгое время моемся под душем.

По соседству устроились специально прибывшие члены турклуба НЭТИ. Филиппов, как ни в чем не бывало, им рассказывает:

- Ну, в общем, поход получился сложный: и пеший, и горный, и лыжный, и водный...

Поздно вечером для нас был приготовлен большой стол с ужином. Основательно подкрепившись, завалились спать тут же на полу в спальных мешках. Перед тем, как выключить свет, выступил руководитель похода:

- Ну, значит, завтра с утра каждый из вас должен будет написать объяснительную. Пишите, как все было на самом деле... Ну, то есть, шел впереди, поскользнулся и так далее. Или же наоборот... (тут Михалыч помрачнел) -- что это я его туда послал... А потом в Новосибирск полетим на самолете. На самолете, -- подчеркнул он.

Утром все время вертевшийся около нас Котин, вдруг хлопнул себя по карману и спросил:

-- Ребята, денег на самолет немного не хватает... вам же на билеты. Может, есть у кого?..

У некоторых из нас нашлось кой-какое количество денег, и к Котину посыпались пятерки, тройки, рубли...

Вот мы и снова в Горно-Алтайском аэропорту.

-- Если бы я курил, тогда бы заметил, что в буфете есть сигареты "ТУ-134", -- сообщает Ульянов.

Взлетает "ЯК-- 40", воздушные ямы, а-- а-- х как хорошо! В воздухе находимся недолго: около двух с небольшим часов. Приземляемся в новосибирском аэропорту "Толмачево", где нас встречают представители профкома, парткома, комитета комсомола, спортклуба и турклуба.

Один из туристов -- руководитель февральского похода под Белуху Сергей Безденежных. Здороваемся, обнимаемся и идем к машинам.

Самый последний отрезок на пути возвращения домой: "Толмачево" -общежитие No 5 НЭТИ. Когда останавливаемся у родной "пятерки", при выходе нам вручают ящик апельсинов...

Зайдя в свою комнату No 836, я обнаруживаю, что вся она обклеена плакатами типа: "Ударим туризмом по бездорожью и разгильдяйству" и тому подобными...

-- Борька!!! -- радостно подскакивает, сидящий за столом с книгой, черненький с короткой стрижкой Яшка Тюрин, -- Ты ли это!!!

А на календаре -- 31 мая...

В первый июньский день 1978 года мы с Мишкой Мельниковым надумали съездить в "федоровские бани", которые находятся в центре Новосибирска на улице Фрунзе.

Идем, ни о чем не думая, совершенно спокойные и умиротворенные. Удивительное чувство, когда в голове вообще нет мыслей.

Садимся в автобус и не сразу понимаем за разговором, что от нас требует какой-то мужчина. Оказывается, это контролер, который уже начал было возмущаться, что мы совершенно не обращаем на него внимания.

-- Вы нас извините, -- объясняет Мишка, -- нас только три дня как спасли в тайге... Контролер, удивленно и внимательно оглядев нас, отходит, не сказав ни слова...

Дня через три, когда Филиппов еще находился где-то в Горно-Алтайске, участники похода были вызваны в кабинет ректора НЭТИ Георгия Павловича Лыщинского.

К этому времени в Новосибирск благополучно вернулась вторая тройка наших товарищей.

Когда 27 мая Аляев, Новиков и Жутяйкин поднимались наверх, то в какой-то момент увидели делавший над нами два круга вертолет. Со слезами радости они понимали, что это наши спасатели, но спускаться назад на дно ущелья у них уже не было моральных сил. Парни двинулись дальше и добрались до поселка Балыкча за двое с половиной суток.

По словам Аляева, шли практически на пределе сил, по дороге дважды питались гадюкой: один раз, сварив змею, второй раз, поджарив на костре...

Мы зашли в кабинет ректора и по его предложению расселись за длинным столом. Лыщинский стоял у кресла в своей неизменной потертой кожаной тужурке. Он отхлебнул глоток чая из стакана в позолоченном подстаканнике, глядя на нас поверх очков. Затем взял со стола какую-то допотопную бензиновую зажигалку и, достав из пачки болгарскую сигарету "Солнце" без фильтра, закурил.

-- Так, -- сказал он, по-прежнему глядя на нас поверх очков и совершенно спокойно, -- первый вопрос: зачем вы послали вторую тройку?