Свен Андерс Хедин - В сердце Азии. Памир — Тибет — Восточный Туркестан. Путешествие в 1893–1897 годах

Кто, как не он, всегда набирал и организовывал караван, нанимал надежных людей, обдумывал и закупал продовольствие и следил за всем самым разумным и обдуманным образом. Десять человек не стоили его одного; он был незаменим. И вот теперь он лежал, словно старик, сломленный недугом, похожий на умирающего. Как горько было бы, если б он погиб теперь, на третьем году своей самоотверженной службы мне, на которую сменял свое спокойное житье-бытье в Оше; эта последняя тяжелая экспедиция была уже седьмой, совершенной нами вместе.

Болезнь Ислам-бая, тревожащая меня уже сама по себе, имеет еще то пагубное последствие, что другие люди окончательно пали духом, увидав своего караван-баши в таком жалком положении. Им уже кажется, что смерть у них за плечами. Только мое спокойствие еще ободряет их. Вообще же они неразговорчивы; не слышно более и веселых песен».

Сам по себе день отдыха прошел спокойно. В полдень ручей раздулся и принял кирпичный оттенок, но к вечеру вода снова сбыла и стала прозрачной. Воздух был удивительно чист и прозрачен. Горы на самом горизонте видны были в малейших подробностях крайне отчетливо.

Днем были посланы разведчики к юго-востоку. Они нашли глубокую большую балку, которую Гамдан-бай считал балкой одного из притоков Черчен-дарьи — Патка-клыка (Илистая река). Он полагал, что Литледэль перешел Арка-таг, следуя по верхнему течению этой реки. Гамдан-баю, казалось, можно было довериться, так как он сопровождал Литлэделя, но позже выяснилось, что он ошибался.

Парпи-бай предполагал, что недели через две мы опять нападем на хороший подножный корм. Жалкая трава вокруг лагеря № V была горька, и лошади не стали бы есть ее, не будь они так голодны. Зато здесь и не видно ни следа куланов; эти быстроногие животные, верно, умеют отыскать более тучные пастбища.

Вечером Ислам-бай получил 4 грамма морфина, хорошо спал ночь и утром 14 августа почувствовал себя значительно лучше. Он мог уже проглотить немножко хлеба с чаем и немного погулял в шубе, а на следующий день надеялся быть в состоянии сопутствовать нам. Погода стояла неприятная. От 12 до 4 часов шел град, потом полил дождь.

Верблюды каждый вечер потешают нас настоящим представлением: как раз на закате они величественно, медленно, словно боги, мерно раскачивая горбами, направляются к палатке за обычной меркой маиса. Маис рассыпают на куске парусины, разостланной на земле, верблюды располагаются вокруг и с жадностью поедают лакомство.

15 августа. К счастью, сегодня Исламу стало полегче, и мы могли в обычное время выступить. Одна из лошадей околела; это была первая наша потеря, за которой, к сожалению, последовали и другие.

Небо было покрыто легкими облаками, которые задевали за относительно невысокие гребни гор и как-то давили всю окрестность, словно низкий потолок комнату. Казалось даже, что на востоке нельзя будет пройти под этими облаками. Мы продолжали путь к востоку, следуя по широкой и правильной продольной долине, вдоль северной подошвы Арка-тага.

Около полудня на западе собрались тяжелые облака. Облака быстро стягивались кольцом вокруг нас. Только на самом востоке виднелся еще быстро таявший клочок лазури, а то везде, куда ни догляди, стояли темные свинцовые зловещие тучи. Скоро позади нас послышался слабый вой. Он все приближался и усиливался. Поднялся сильный ветер с запада, и разразился ужаснейший град, хлеща землю и бока гор.

Мигом настал полумрак, загремел гром, раздававшийся как будто прямо у нас над ухом, но молний не было видно. Окрестность совершенно потонула во мгле. Градины были не больше маисовых зерен, но, подхваченные ветром, били с такой силой, что удары их ощущались даже сквозь шубы и меховые шапки.

На лошадей это незаслуженное бичеванье наводило страх, и мы принуждены были с четверть часа не трогаться с места, не зная даже, куда ехать. Вот мы и сидели на лошадях, повернув ветру спины и подняв воротники до ушей. В какие-нибудь несколько минут веселая, смеющаяся, залитая солнцем местность превратилась в полярную область; грунт весь побелел и подмерз.

Несколько времени Ничего нельзя было предпринять, но, когда самая грозная туча пронеслась, мы слезли с коней и поспешно принялись за разбивку палаток. Град продолжался еще с час, покрыв землю толстым, белым ковром в вершок толщиной. До вечера он, однако, успел растаять, так как за градом, по обыкновению, следовал ливень. Мы успели основательно промокнуть прежде, чем попали под крышу. Бедные животные остались на дожде и холоде. Только верблюдам все было нипочем, и они сразу принялись щипать траву.