Свен Андерс Хедин - В сердце Азии. Памир — Тибет — Восточный Туркестан. Путешествие в 1893–1897 годах

В течение следующих дней мы видели еще несколько стад, а иногда и одиночек. Под конец мы так привыкли к этому зрелищу, что перестали обращать на него внимание. Животные паслись, поедая сухую листву тополей и кусты тамариска; убегая же, они всегда направлялись в глубь пустыни, к высоким барханам, на гребни которых взбегали с удивительной легкостью. Бегали они почти такой же неуклюжей рысью, как и домашние верблюды, так же неграциозно вскидывая на ходу своими длинными ногами. Но у домашних верблюдов горбы на бегу колеблются и качаются, у диких же горбы остаются неподвижными и торчат прямо кверху. Рев диких верблюдов по звуку и жалобному тону вполне схож с ревом домашних.

Вопрос о воде вдруг неожиданно разрешился. Вечером 13-го мы нашли чистую пресную воду уже на глубине 1,53 метра.

14-го мы сделали большой переход. Песок стал громоздиться выше, живые тополи и кусты тамариска попадались реже, но мертвый лес в течение всего дня почти не прерывался. Местами твердые побелевшие стволы шли так часто, что напоминали кресты на кладбище, и мы медленно лавировали между ними. Если верблюды стукались о них вьюками, они разбивались вдребезги, звеня, точно стекло.

О том обстоятельстве, что мы все еще шли по старому речному руслу, свидетельствовал мертвый лес, глинистые откосы и гряды, которые попадались между барханами и некогда ясно отмечали русло реки. Но чем дальше мы подвигались к северу, тем более прежние неровности поверхности оказывались сглаженными наносным летучим песком.

15 февраля мы очутились между барханами, достигавшими 30 метров высоты. Почти весь день тополи и кусты тамариска попадались крайне редко, но к вечеру мы опять набрели на полоску растительности. От нашего лагеря мы могли насчитать впереди до 42 живых тополей.

16 февраля. Медленно продолжаем подвигаться к северу. Каждый день точно высчитываем пройденное расстояние. Утром барханы стали пониже, и мы с нетерпением искали на северном горизонте темной линии, обозначавшей лесную полосу Тарима. Оазис с семьюдесятью свежими тополями манил нас отдохнуть, но тут Ахмет-Мерген открыл след пантеры и сказал, что вряд ли этот зверь удаляется от воды более чем на день пути. Мы и продолжали путь, не допуская мысли, чтобы пантера эта могла явиться с юга, с Керии-дарьи.

Между тем барханы опять достигли 15 метров высоты, ландшафт оставался мертвым, и только раза два попался на дороге помет диких верблюдов. Тем временем уже смерклось, и мы расположились лагерем около одинокого тополя, ветви которого скоро были общипаны нашими верблюдами. Ослы наши во время перехода по этой части пустыни питались главным образом пометом диких верблюдов.

17 февраля. Ландшафт не меняется, песок все так же мощен и трудно проходим. Мы сделали привал около двух тополей, так как рассчитывали найти здесь воду, и действительно нашли ее на глубине 1,63 метра. Это было тем более кстати, что запас воды у нас вышел еще вчера.

18 февраля. Вода просачивалась так медленно, что нам удалось наполнить всего один толум (козий бурдюк), с чем мы и выступили в путь. Путь становился все затруднительнее. Один даван оказался 40 метров высоты. Мы медленно взбирались по уступам барханов и наконец достигли вершины. Но даже и с этой возвышенной точки не было видно ничего, кроме бесплодного песку. Вид напоминал западную часть пустыни Такла-макан.

Мы были необычайно молчаливы в этот день. Раз только Ахмет-Мерген рассмеялся, когда я, указав ему вниз с вершины одного бархана на циркообразную впадину между рогами барханов, спросил, не хочет ли он скатиться туда, присев на корточки, и принести оттуда водицы. Ислам и я побывали в худшей переделке, и наше спокойствие действовало на других, которые начали уже падать духом. Запас воды выпили вечером и утром. Верблюды были голодны и принялись за свои седла.

Больше всего ободряло нас то, что мы в течение дня два раза пересекли следы лисицы, которая забегала в пустыню и затем вернулась к северу. И что ей понадобилось тут? Искала здесь зайцев? Пожалуй, но она могла найти их поближе. В том же направлении пролетела ворона. Ахмет полагал, что она летала на запах мертвых верблюдов и теперь летела назад, чтобы созвать на пир своих подруг. Может быть, но ветер в последние дни дул все с севера.

Итак, вода у нас вышла. Что ж, и здесь ожидала нас такая же ужасная пустыня и горькая участь, как в западной части Такла-макан? Нет, на этот раз надо быть умнее. Мы составили совет и решили продолжать путь к северу еще в течение одного дня. Лисица не могла забежать далеко от Тарима; но ведь лиса хитрый зверь, коварный путеводитель, и даваться ей в обман не следовало.