В. Васильев - Два года в тундре

Шестнадцать суток были видны только небо и вода. Пассажиры томились от безделья. Собравшиеся со всех концов Советского Союза люди жадно прислушивались ко всяким рассказам про неизвестный край. Пароход шел прямым рейсом без заходов до Анадырского залива, где и должен был зайти на местную рыбалку. На десятый день пути в море появились льды, стало холодно. Судно легко разбивало рыхлые льдины, обломки которых, вспенивая воду, с шумом всплывали у его бортов. Легкий утренний туман постепенно рассеялся. По всему видимому пространству моря плавали льды, служившие временным приютом для бесчисленных морских птиц. На одной из льдин неожиданно показался большой белый медведь; напуганный шумом проходящего парохода, он грузно скатился в воду и, поминутно оглядываясь, стал поспешно отплывать в сторону. Сердито фыркая и ныряя, медведь добрался до следующей льдины и, взобравшись на нее, с любопытством осматривал уходящий корабль.

Впереди на горизонте появилась чуть заметная узкая темная полоска.

— Товарищи, земля!

Пассажиры словно мухи обленили кунгасы и катера, стараясь занять место повыше, чтобы лучше разглядеть долгожданный берег. Каждый оборот винта приближал пароход к как бы растущей из воды темной полосе земли. Постепенно перед глазами вырисовывалась покрытая лагунами и озерками плоская равнина. Пароход замедлил ход. Раскачивая лотлинь, вахтенный матрос выкрикивал глубины. В полукилометре от берега, против устья реки Туманской, оглушительно загремела цепь, якорь скользнул в воду, и пароход остановился. Команда завозилась у лебедок.

Японцы быстро навели мостки от кунгасов к борту парохода и, под ритмичные звуки песен, дружно сдвинули с места первый катер, и рывками стали подводить его к борту.

Еще одно усилие — и маленькое судно быстро скользнуло за борт. Зарывшись носом в воду, оно плавно выравнялось и легко закачалось на волнах. Кунгасы и катера один за другим оказались на воде. Затарахтел мотор, и, рассекая воду, выгруженный катер направился к берегу.

Заработала лебедка, и первая партия ящиков, подхваченная стропом, взметнулась кверху, пронеслась над палубой и скрылась за бортом, опускаясь в ожидающий грузы кунгас.

На пароходе работали, не покладая рук, в три смены, вследствие чего выгрузка быстро подвигалась вперед. Рыболовные снасти, тара, продукты, бочки с горючим и строительные материалы поминутно проносились на стропах из трюма парохода в кунгасы, отвозившие груз на берег.

Прибывшие на Туманскую рыбалку рабочие спустились по шторм-трапу в нагруженный кунгас. Вспенивая волны позади катера, переполненное судно пошло на буксире в фарватер реки и, минуя бар, пристало к берегу. Сходни гнулись под тяжестью хлынувших на землю людей.

Неприветлив был изрезанный лагунами низменный берег. Песчаная полоса, покрытая выброшенной прибоем морской травой, была не шире 300–100 метров. Дальше начинались сплошные озера и болота.

В воздухе проносились диковинные птицы-топорки с плоскими красными носами. Черные, с белым брюшком кайры важно сидели на песке, подпуская совсем близко к себе людей. Озираясь по сторонам, словно не решаясь покинуть сушу, они медленно подходили к воде и, когда человек был уже близко, нехотя распускали крылья и, падая на воду, ныряли. С озер доносился гомон болотной дичи. Вспугнутые людьми, птицы стайками перелетали с одного озерка на другое.

Рыбалки АКО раскинулись за рекой, и попасть туда можно было только на лодке. На косе быстро выстроились рядами парусиновые палатки и росли горы товаров, прикрытые большими брезентами. Отсюда доносился шум кате ров и стук рабочих, занятых постройкой бараков и складов. На глазах вырастал новый поселок.

У берега виднелись поплавки сетей, в которых билась крупная рыба. Сети шестами проталкивались в воду прямо с берега. Несмотря на их крошечные размеры, не превышавшие в длину 10–12 метров, в сети набивалось так много рыбы, что их с трудом удавалось вытащить на берег.

Высадившемуся в районе рыбалки геологическому отряду Чукотской экспедиции было необходимо произвести здесь первую опись и топографическую съемку, а также начать сбор образцов горных пород.

Низменные берега реки, переходящие в болота, с рассеянными среди них озерами создавали неблагоприятную обстановку для работы. Времени оставалось чрезвычайно мало, так как разгрузка шла быстро и пароход мог скоро уйти.

Побродив по окрестностям рыбалки, продрогнув и промокнув, работники экспедиции собрались в чукотской яранге. Это был большой меховой шатер, натянутый на остов из жердей. Издали он напоминал церковный купол. На земляном полу яранги горел костер, освещавший неровным светом кучку людей и их неприхотливую утварь. Над костром висел котел, поддерживаемый треножником из шестов. Против входа, за очагом, стоял большой ящик, сооруженный из оленьих шкур. Это был так называемый «полог», т. е. теплое помещение яранги, в котором при свете горевшей жировой лампы проводила дни и ночи семья владельца яранги. Сейчас в пологе было так тесно, что люди, сидевшие скрестив ноги, касались друг друга коленями. От жары чукчи сняли меховые рубахи и сидели голыми по пояс.