Владимир Арсеньев - Жизнь и приключение в тайге

Мы забыли про бурю, все внимание, мысли и зрение были сосредоточены на лодке. Начавший накрапывать дождь заставил нас вернуться к палатке. К вечеру буря успокоилась. Дождь снова начал лить потоками.

Успел ли Карпушка обогнуть мыс. Св. Николая до маяка?

Море бушевало всю ночь.

20 сентября мы дошли до озера Гыджу. Здесь было очень много птиц.

Шла рыба… Большие морские чайки стаями сопровождали ее. Они с криками подолгу кружились в воздухе, опускались разом все на воду, опять подымались и то и дело перелетали с одного места на другое. Их было так много, что там, где они садились стаями, поверхность моря белела, как бы от пены или снега. Все вообще чайки удивительно стройные птицы. Как легко они садятся на воду, снимаются и подымаются снова на воздух! Как хорошо они летают и подобно хищным могут парить, не производя движений крыльями! Они удивительно изящны, когда сидят на воде: чуть только одно брюшко касается водной поверхности, весь корпус наверху; хвост приподнят; снежно-белое оперение резко выделяется на темном фоне воды. Как красивы, когда на своих высоких, сравнительно, ногах, они стоят на вершине черной каменной глыбы и своими выразительными черными глазами равнодушно и без опасения поглядывают на людей и на проходящие мимо лодки. Большой ястреб гонялся почему-то за одной чайкой, и как только она садилась на воду он не трогал ее, подымался кверху и парил над нею неподвижно, но, едва чайка снималась и пробовала лететь, он стремительно бросался на нее, стараясь нанести ей сильные удары своим клювом. Чайка снова опускалась на воду и снова ястреб подымался на воздух. Мы ушли далеко; так и не удалось узнать, чем кончилось это преследование и почему ястреб преследовал только одну чайку, хотя у нее ничего не было в клюве? Почему он не трогал других чаек и почему все остальные чайки не выражали ни испуга, ни беспокойства? Они свободно без опаски перелетали за рыбой, нисколько не опасаясь крылатого хищника. Очень может быть, что они понимали, что в данном случае орлан бессилен и что в конце концов он устанет и волей-неволей должен будет оставить преследуемую чайку в покое.

Мартыны садились несколько поодаль — они сидели спокойно и, казалось, мало интересовались рыбой. Эти большие птицы на воде и в воздухе кажутся птицами средней величины и только, когда они убиты и взяты в руки, поражают своими размерами. Из шести измеренных экземпляров получились в среднем выводе следующие цифры. Длина птицы от конца клюва до конца хвоста 52 см, ширина размера крыльев 1 м 20 ом, длина хвоста- 14 см и расстояние от корня хвоста до конца крыльев, когда они сложены сбоку, по сторонам тела птицы — 21 ом.

Среди этих птиц мелькали и чистики и буревестники.

Это последние — Fulmarus — с удивительною легкостью держались в воздухе и при полете своем постоянно поворачивали свою красивую голову то в ту, то в другую сторону. Для этих «длиннокрылых», казалось, и встречный свежий ветер не может служить помехой. Буревестников что-то влекло к югу. В течение целого дня они летели вдоль берега и именно только в этом направлении — и не было видно ни одной птицы, которая шла бы на север.

На мысах около камней держались бакланы. Длинные, с вытянутыми шеями они сидели на камнях, зорко всматривались в приближающегося врага — человека и ни разу не подпускали к себе на расстояние обыкновенного ружейного выстрела. От воды они подымаются еще тяжелее, чем нырки, но летают хорошо и подолгу могут держаться в воздухе. Эти «веслоногие» в стае придерживаются порядка и при полете выстраиваются вереницей, как гуси, но никогда не поднимаются так высоко, как последние, чаще же всего они летают над самой поверхностью воды и, когда снимаются, то подолгу хлопают по ней своими крыльями. Если одинокий баклан обгоняет лодку, он непременно над ней станет описывать большие круги, то залетая далеко вперед, то возвращаясь назад до тех пор, пока где-нибудь в стороне не покажется другая такая же или похожая на него птица. При полете он сильно машет крыльями. Когда он летит над головой, и если в это время смотреть на него снизу, то видно, как при каждом взмахе крыльями весь корпус его тела вздрагивает, и это вздрагивание передается и на вытянутую его шею. Когда баклан плывет, все тело его погружено в воду так, что только верхняя часть спины, шея и голова находятся над поверхностью. Поэтому дробью трудно убить баклана, н нетерпеливый охотник будет вынужден выпустить много зарядов в подраненную птицу, пока случайная дробинка не попадет ей в голову и не остановит ее бегства и нырянья в воду.