Владимир Арсеньев - Жизнь и приключение в тайге

Дней через 7–8 буду писать снова, пока прощайте [237].

Еще раз спасибо за письмо.

Искренно сердечно Ваш В. Арсеньев.

«1913 г.»

Глубокоуважаемый и дорогой Лев Яковлевич!

Не сетуйте на меня за молчание. Выставка взяла у меня все время, все — до последней минуты. Теперь переписка пойдет у нас регулярнее. Начну с дела: 1) деньги 150 рублей я получил. Вещи купил за 135 рублей- значит, 15 рублей выторговал. Вещи высылаю — в посылку положил список костюмов и вышивок. Сообщите мне, Лев Яковлевич, должен ли я вернуть Вам эти 15 рублей или Вы распорядитесь оставить их у меня на случай приобретения каких-либо других коллекций; 2) спешу Вас уведомить, что если купленные мною гольдские костюмы и вышивки Вам не понравятся, я возьму их себе в Музей и деньги сию же минуту Вам возвращу; 3) выставка кончилась — и я могу Вам отправить орочские и гольдские вещи, приобретенные мною у этих инородцев за гарус, шелк и бисер, который Вы мне дали в 1910 г. и о чем я уже писал Вам в своем предыдущем письме.

При коллекциях прилагаю их описание. Отсылка вещей этих произойдет 29 или 28 сентября, значит, до Вас она дойдет около половины октября. Д-р Кириллов [238]послал Вам один фигурный пень с корневищами, другой он передал нам в Музей. Но у нас в Музее уже имеются два пня, привезенных мною в 1911 году. Кириллов сделал ошибку. Пни эти парные и должны быть вместе или у нас в Музее или у Вас в Академии. Сообщите мне, получили ли Вы этот пень, нужно ли его описание. Если желательно будет, то я и второй Кирилловский пень направлю к Вам в Академию, но думаю, что это будет дорого стоить. Сообщите мне по этому поводу Ваше мнение,

Было бы очень желательно, если бы Вы, Лев Яковлевич, прислали бы мне (постепенно, время от времени) списки коллекций, которые имеются в Музее Петра Великого в Академии Наук по орочам, гольдам, ольчам и другим приамурским инородцам. Я тогда знал бы, чего у Вас нет и что надо выслать. Считаю Вас долгом уведомить, что свои сборы по этнографии я никогда не продаю, а жертвую. Продажу вещей в Музеи — я не допускаю. Музеи — дело народное, общее, и потому все должны работать бескорыстно. Скорее я примирюсь с продажей этнографических предметов любителю-богачу в частные руки, но отнюдь только не в Музей. Вот только расход на перевозку тяжестей я на себя взять уже не могу. Мы условимся так, если вещь будет громоздкая, но интересная, я сначала ее опишу, сфотографирую и пришлю Вам отпечаток с описанием. Если Вы решите ее перевозить в Петербург, то мне будете телеграфировать, и я отправлю их по железной дороге.

Наш Музей теперь расцвел — я все время работал в этнографическом отделе и по археологии, а мой помощник — в зоологическом. Звери все поставлены в биологическую обстановку. Теперь я составляю каталоги. Этим летом я занимался с группой студентов и курсисток, которые в Петербурге слушали Ваши лекции по этнографии.

«Конец письма не сохранился»

«Начало 1914 г.»

Глубокоуважаемый и дорогой Лев Яковлевич!

Ваше письмо я давно получил. Это время я был завален срочной картографической работой и потому задержал свой ответ. Не сердитесь на меня за это.

Деньги 15 руб. я оставил для покупок, которые уже можно сделать. Расписку на 150 руб. прилагаю. Посылаю Вам те вещи, которые я приобрел у орочей за шелк и стеклярус, данный мне в 1910 г. Посылаю к ним описание. Завтра буду писать Кириллову и спрошу его, куда он девал второй пень. Он мне сказал, что послал его в Академию Наук. Придется послать малой скоростью по железной дороге. Весит он около пуда. Сколько это будет стоить? Я советовал бы уплатить за проезд его, потому что этот пень с изображением человеческого лица, с рогами и вообще он очень интересен. Расход на перевозку окупается его оригинальностью. Овчинка стоит выделки.

После выставки в Хабаровске продаются ламутские костюмы, ценою от 40 до 70 руб. Ваш патрон Радлов телеграфировал мне, что Музей Петра I возьмет костюмы, но сколько возьмет: один или два, я не знаю. Костюмы очень хорошие, меховые, мозаичные, шитые бисером. Обидно, если вещи эти попадут в руки профанов! Ламутский бисерный орнамент исчезает и заменяется ситцевыми рисунками, нашиваемыми на одежду. Я думаю, что со смертью старых женщин орнамент этот оставит по себе воспоминания только в музеях. Сообщите мне на этот счет Ваше мнение?! Прилагаю фотографии костюмов. У нас. в Хабаровске есть еще кое-какие вещи гольдские, коряцкие и чукотские — модели, предметы домашней утвари, одежды. Не надо ли их Вам?