Леонид Почивалов: Галеты капитана Скотта

Я беру одну. На моей ладони желтоватый кусок сухого хлеба. Скрип снега под ногой в последнем шаге, еще одно отчаянное усилие мускулов, еще несколько затухающих ударов сердца, уходящая теплота безнадежно протянутой руки. «Последней умирает надежда», – говорит старая мудрость. В этой галете утраченная надежда тех, кто не дошел до нее всего двадцать километров. «Нужно бороться до последней галеты», – записал Скотт в своем дневнике 14 марта, когда его группа, изнуренная холодом и голодом, уже потерявшая одного из своих товарищей, шла от полюса к морю. Оставались считанные дни, а потом и часы их существования на свете. ...Пальцы еле-еле сжимают карандаш. Не веря в великодушие его пославших, капитан по буквам выписывает последнюю мольбу к людям: «Ради бога, не оставьте наших близких...»

Вот что значит эта галета!

Мы с Юрой берем по паре галет, бережно завертываем в носовые платки и держим в руках, не доверяя даже карману.

– Сувенир? – не выпуская изо рта трубку, спрашивает Нике. В его глазах сквозит ирония.

– Видишь ли, Нике, – говорю я. – Это не сувенир. Это нечто другое. Один из тех пятерых, мне кажется, был похож на тебя, наверное, он слыл тоже отличным парнем. Он любил теплые дожди над Шотландией и мечтал о них, когда сквозь бураны шел с полюса. Он погиб от голода и холода где-то там, вон за теми горами... Это очень, очень горькая галета, Нике.

Нике, не торопясь, легкой морской развалочкой подходит к ящику, вынимает из него галету, внимательно ее рассматривает, подносит к носу – какова на запах, под его крепкими, привыкшими к металлу пальцами галета рассыпается на мелкие кусочки.

– Твердовата, – глядит на меня, на Юру. – И вы уверены, что эта черствятина сейчас что-то стоит?

– Стоит? Конечно! Ей цены нет! Это реликвия! Это память о Скотте, замечательном путешественнике. Его знают все. Ведь ваша американская база на полюсе носит его имя.

Под рыжими ресницами Никса пропадает надолго поселившийся там ленивый смешок.

– А как вы думаете, много ли здесь, в снегу, таких ящиков?

– Трудно сказать. Может быть, один, а может быть, и больше.

– Может быть, больше...– задумчиво повторяет он. Постукивает желтым ногтем по трубке, вытряхивая пепел.

– Смех, да и только, – он показывает свои крепкие зубы. – Вот уж не мог подумать, что здесь, в Антарктиде...

Бросает крошки от раздавленной галеты обратно в ящик.

– Если этот залежалый товар в самом деле может привести в умиление таких чудаков, как вы, то здесь под снегом может быть целое состояние.

Он оборачивается к Юре:

– Как думаешь, по пять долларов за штуку? А? Пойдет?..

Обратно мы возвращаемся тем же путем, и Нике по-прежнему идет впереди с палкой, тычет ею в снег – оберегает наши жизни.

– Глядите в оба, ребята! Здесь дырка.

Снег слегка оплавило летнее солнце, и ледяная корочка звонко, как стекло, похрустывает под расчетливыми, но уверенными шагами Никса.

– Если почувствуете, что снег под ногами уходит, валитесь плашмя на брюхо и ползите в сторону. Главное, не трусить! А дальше я помогу. Со мной такое уже бывало.

Я смотрю в оранжевую спину Никса... Ах, Нике, и зачем ты только сказал те слова!

Они нам встретились на окраине поселка. Даже издали по их походке можно было понять, что чем-то озабочены и заботы эти не простые. Впереди шагал массивный Борис Семенович Осипов, командир АН-12, нашего второго самолета, который в перелете шел грузовым рейсом. Летчики направлялись в сторону аэродрома. Увидев нас, сдержали шаг.

– Развлекаетесь? – за вопросом пряталась насмешка.

– Да нет. Вот были на мысе Армитедж. Отыскали галеты...

Мы рассказали о неожиданной находке.

Осипов взял одну из галет, подержал на просторной, как аэродром, ладони.

– Надо же! Самого Скотта! – протянул галету обратно, и мне почудился в его тоне оттенок зависти. – Повезло!

– А вы куда торопитесь?

– Отчаливать.

– Отчаливать?!

Я знал, что экспедиция должна была задержаться на американской базе минимум на три дня, – и вдруг: «аннушка» улетает! Не пробыла здесь и суток. Нам невесело разъяснили: накладочка получилась, у горючего, которое на американской базе, не то качество, которое потребно нашим машинам.

– Нельзя на нем лететь?

А черт его знает! Вот мы и надумали попробовать. Итак, грузовую «аннушку» посылают в пробный полет на Мирный. А вся экспедиция остается здесь.

– Возьмите нас! – вдруг попросил Юра.

Осипов исподлобья взглянул на него.

– Это риск...