Питтакус Лор - Судьба Десятой

Сэм кладет руку мне на плечо:

— Он…

— Да нет, с ним все в порядке, — со стоном говорит Пятый, вместо меня отвечая на вопрос. — Пришлось хорошенько его приложить, чтобы вырубить. Тебе, наверное, не терпится приступить к лечению, а, док?

Я кладу руки на голову Девятого, но мешкаю, прежде чем начать лечение. Процесс потребует концентрации моего внимания, а значит, я не смогу приглядывать за Пятым. Я перевожу на него взгляд.

— Ты не собираешься выкинуть какую–нибудь глупость? — спрашиваю я.

Пятый примирительно поднимает руки, хотя одна из них поднимается несколько ниже другой. Затем он плюхается на траву.

— Не бойся, Джон, я не собираюсь обижать твоих дружков. — Но все равно его глаз скользит по каждому из членов моей команды и, наконец, останавливается на Даниэле. — Ты явно не коп, — говорит он. — Тогда что ты тут забыла?

— Не лезь ко мне, отморозок, — отвечает она.

— Не подзуживай его, — тихо говорит Сэм.

Пятый фыркает и встряхивает головой — видимо, его это все забавляет. Он хватает клок травы перед собой, выдирает с корнем и отшвыривает в сторону.

— Давай скорее, Джон. Я не могу торчать тут весь день.

Я до сих пор волнуюсь, как бы это не оказалась какая–то ловушка, но я более не могу откладывать лечение Девятого. Прижимаю руки к его голове и позволяю моей энергии исцеления перетечь в его тело. Сперва затягивается рана на голове. Но это — поверхностная травма. Я интуитивно чувствую наличие у Девятого более серьезных повреждений. Его череп раздроблен, а в мозгу — небольшой отек. Я направляю свое Наследие в эту область, хотя стараюсь не перестараться и не использовать больше энергии, чем это необходимо. Мозг — очень сложный орган, и я не хочу внести в мышление Девятого еще больше хаоса, чем там было до того, как ему проломили голову. Когда я закончу, у него могут остаться признаки сотрясения, но, по крайней мере, я устраню самые серьезные повреждения.

Мне требуется пара минут лишь для того, чтобы просто сконцентрироваться на Девятом. Я не обращаю внимания на напряженную тишину, повисшую вокруг. Закончив лечение, я убираю руки с его головы. Другие раны могут подождать, пока мы не откажемся подальше от отъявленного психопата.

— Девятый? Девятый, очнись, — говорю я, тряся его за плечо.

Через мгновение глаза Девятого распахиваются. Его тело напрягается, а взор начинает дико метаться по сторонам. Кажется, он ожидает новой атаки. Когда он узнает меня и Сэма, то успокаивается. Выражение его лица становится сонным и отрешенным. Он хватает мою руку.

— Джонни! Я достал этого сукиного сына. Проткнул его прямо насквозь, — бормочет он.

— Кого достал? — спрашиваю я, но не получаю ответа. Голова Девятого клонится в сторону. Я смог вылечить его раны, но я не могу исцелять переутомление после битвы, продолжавшейся целые сутки. Он уже отключился, и нам, наверное, придется его нести.

Я поднимаю глаза на Пятого, который все еще сидит на траве и глазеет на нас. Заметив, что Девятому больше не грозит смерть, он медленно, с издевкой хлопает в ладоши.

— Браво, Джон! Ты — герой, как и всегда! — говорит он. — А как насчет меня?

— Что насчет тебя? — переспрашиваю я сквозь стиснутые зубы.

— На самом деле мне тоже хотелось бы получить ответ на этот вопрос, — говорит Уокер, продолжая держать Пятого на прицеле. — Он напал на наших солдат и помогал могадорцам. По сути, он является военным преступником. Неужели ты собираешься просто его здесь оставить?

— А у вас случайно нет какой–нибудь засекреченной тюрьмы для злобных железных чуваков? — шепчет мне Даниэла.

— К черту его, — говорит Сэм. Он единственный понимает, что у нас есть и более важные дела. Он снисходительно машет рукой Пятому и склоняется над Девятым, пытаясь помочь ему подняться. — Давай, Джон. Нужно валить и поскорее.

Я уже готов прийти на помощь Сэму, когда Пятый вновь подает голос:

— И все что ли? — его голос звучит почти печально. — Вы собираетесь просто уйти?

Я выпрямляюсь и пристально смотрю на него.

— Какого черта тебе еще надо, Пятый? Ты хоть знаешь, сколько нашего драгоценного времени ты уже потратил на свои дурацкие представления? — я указываю в сторону Манхэттена, над которым все еще клубится дым. — Между прочим, сейчас у нас есть дела и поважнее тебя! Ты же уже заметил, что у нас идет война? Не настолько же ты не в себе, чтобы профукать, как твои закадычные друзья–моги убили тысячи людей, а?

Пятый и впрямь бросает взгляд в сторону города, словно оценивая произведенные разрушения. Его нижняя губа выдвигается вперед.