Питтакус Лор - Судьба Десятой

Пошатываясь, обхожу небольшой холмик, который Адам успел возвести за доли секунды до взрыва — земля задержала часть шрапнели, но недостаточно. Бомба все равно взорвалась практически напротив парня, так что основную мощь взрыва Адам принял на себя. Он лежит на спине, Марина склонилась над ним, и меня пробирает дрожь, когда я вижу, насколько сильно он пострадал. Весь его торс разворочен, словно его распотрошили заживо. Ему нужно было броситься на землю, а не изображать из себя живой щит. Глупый мог. Решил погеройствовать.

Поразительно, но Адам до сих пор в сознании. Он не может говорить — должно быть, все его силы уходят на дыхание. Только смотрит огромными, испуганными глазами, делая хриплые влажные вдохи. Окровавленные руки стиснуты в кулаки.

— Я смогу, я смогу… — без конца повторяет Марина самой себе, ни секунды не раздумывая, кладя руки на чудовищную рану Адама. Беспомощно глядя поверх ее плеча, я осознаю, как, должно быть, эта ситуация до боли напоминает ей то, что случилось с Восьмым.

Дыхание Адама становится все более и более рваным, но внутренности начинают срастаться под прикосновением Марины. А затем происходит нечто тревожное — раздается треск и шипение, словно зажгли спичку, и часть живота Адама коротко вспыхивает, прежде чем распасться знакомым могадорским пеплом смерти.

Марина вскрикивает от неожиданности и отдергивает от Адама руки.

— Что это было?! — выпучив глаза спрашиваю я.

— Не знаю! — кричит Марина. — Мне что–то сопротивляется. Шестая, а вдруг я делаю ему только хуже?

Недолеченная рана снова тут же начинает кровоточить. Адам бледнеет. Хотя, казалось бы, куда уж больше. Его рука шарит по земле в поисках Марины.

— Не… кх, не останавливайся, — умудряется пробулькать он, и я замечаю у него во рту темную кровь. — Что бы ни случилось… не прекращай.

Взяв себя в руки, Марина снова прижимает руки к ране. Она зажмуривает глаза и сосредотачивается, по ее испачканному лицу струится свежий пот. Я неоднократно видела, как Марина лечит раны, но ни одна не требовала от нее таких усилий. Тело Адама медленно начинает регенерировать, и вдруг еще одна часть внутренностей вспыхивает и распадается пеплом, как будто у него внутри горит запал от бомбы. Хотя вроде бы это всё — дальше лечение проходит без происшествий.

Уходит пара минут, но Марине наконец–то удается закрыть рану. С трясущимися руками, она плюхается на попу, задыхаясь как после скоростного забега. Адам, все еще лёжа на спине, пробегает пальцами по свежей коже на животе, которой не было еще минуту назад. В конце концов, он приподнимается на локте и смотрит на Марину.

— Спасибо, — говорит он, глядя ей в глаза, на его лице смешались изумление и благодарность.

— Не за что, — отвечает Марина, тяжело дыша.

— Э, Мариночка… ты бы не могла…? — я указываю на торчащую из моей ноги железку.

Марина стонет от усталости, но кивает и пересаживается лицом ко мне.

— Хочешь, чтоб я вынула или…?

Не давая ей договорить, выдергиваю осколок из бедра. По ноге струится свежая кровь. Больно безумно, но Марина быстро притупляет боль порывом ледяного ветра, а уже потом начинает лечить. По сравнению с тем, как по кусочкам собирали Адама, это занимает секунды.

Едва закончив со мной, Марина снова поворачивается к Адаму.

— Что за ерунда с тобой творилась? Почему тебя было так тяжело лечить?

— Если честно… я точно не знаю, — отвечает Адам, уставившись куда–то в пространство.

— Ты начал местами распадаться, — говорю я. — Словно помирать собрался.

— Я и умирал, — отвечает он. — Но такого со мной не должно было быть. Искусственники, с которыми вы обычно сталкиваетесь, превращаются в пепел, потому что они всецело результат генетических экспериментов Сетракуса Ра. Некоторые чистокровные, как я, например, получают модификации, из–за которых тоже разлагаются при смерти. Вот только я ничего такого не получал. Разве что…

— … ты о них не знал, — заканчиваю я за него мысль.

— Да, — отвечает Адам, глядя на себя так, будто вдруг перестал доверять собственному телу. — Я несколько лет провалялся в коме. Отец вполне мог что–нибудь со мной сделать, а я бы и не узнал.

— Что бы там ни было, по–моему, мое лечение это из тебя вытравило, — говорит Марина.

— Надеюсь, — отзывается Адам.

Мы погружаемся в тишину. Покончив со скорой помощью, становится ясно, как паршиво все могло закончиться. Я иду к опаленному участку земли, где взорвалась бомба Фири Дун — Ра, пиная клочья сумки и деформированные железяки. Скорее всего, в сумке лежали наши детали. Увы, я не вижу ничего уцелевшего.