Чингиз Цыбиков - Граница нормальности

Сначала засветились углы. Затем весь потолок замерцал каким-то мятущимся светом. Я глядел во все глаза и не мог им поверить — светилось само дерево, или что это было. Сильнее и сильнее, пока не стало совсем светло. Я встал на табуретку и пощупал потолок пальцами. Холодный и светится.

— Люминесценция, — мрачно проговорил я. Люминесценция и шевелящиеся обои. Спать, спать.

Сначала надо пойти умыться.

Второй этаж был пуст и тёмен. Двери открывать было настолько страшно, что я, преодолев природную робость, решил пойти на первый, освещённый этаж.

Спустился по лестнице и застыл.

Вполоборота ко мне в воздухе висела (сидела? лежала?) Мария. В руках у неё была книжка. Она внимательно читала, и, кажется, даже тихонько шевелила губами. Простояв несколько секунд, боясь даже шелохнуться, я осознал, что где-то играет музыка, и довольно громко.

Я поднялся на второй этаж, сходил в туалет, умылся и лёг спать.

Разбудил меня звон разбитого стекла, затем —

БАХ!

— выстрел, крики. Я скатился с кровати, и боком, как в фильмах, подошёл к окну.

— Вылезай, тварь! — какой-то знакомый, жестокий и резкий голос. — Ребята, сюда, здесь подвал у них ещё! Руслик, смотри на мансарде! Гляди в оба! — и выругался нецензурно.

Мансарда — это здесь.

Как только я это осознал, в дверь бухнули.

Естественно, незаперто.

В сером проёме стоял давешний охотник, Руслан, с ружьем, близоруко вглядывающийся в комнату. Фонарь на его лбу слепил глаза синим светом.

— Э, есть кто? — сказал он.

Голос его заметно вибрировал.

Я не шевелился, я замер, я растворился в дереве в стене, стал прозрачным, стал невидимым…

Не вышло.

Мы встретились взглядами, и я понял, что сейчас он меня пристрелит. Он ни хрена не видит, он с ума сошёл от страха, для него каждое движение — враг.

Так и есть — вздёрнул ствол. Я даже зажмуриться не успел. Что-то громко треснуло. Потолок замерцал, стало светлее. Руслан остервенело давил на курок, глядя сквозь мои зрачки.

Выстрела не было.

Боковым зрением я заметил движение.

Окно открылось, и на подоконник мягко приземлился Василий. Как орёл приземлился. С лёгким шумом невидимых крыльев. Был он в пижаме и тапках.

— Руслан, — позвал он спокойно и даже немного лениво. — Русланчик, очнись. Русль, ты что творишь-то, Руслан?

Руслан, кажется, очнулся.

— Чё, а? Чё творится-то, а? Мы на чё подписались-то, а? Я на такое не подписывался, чё, а?

— Подписывался-подписывался, — сказал Василий. — Ты и Серёга твой. С Николаичем во главе. Кого ещё вы притащили?

— Я не хотел, чё! Я не знал же, ну! Ну не надо, а? Ва… Вася, ну не надо, а?

— Что не надо? — ласково спросил Василий.

— Не, ну чё, а? Я не буду больше, а? Мы же не зла, чё! А?

— Не со зла, — согласился Василий. — За деньги.

— Не, ну а чё, я ж не знал, а? Вася, не надо, а? Паша, скажи, не надо, а? У меня жена, дети.

— Знаю, знаю, — сказал Василий. — А ну ляг, поспи.

— Аха, — сказал Руслан. Лёг прямо на пол и уснул. Точно говорю — уснул. Только быстро и сразу, будто пленку ускоренно промотали.

Василий посмотрел на меня печально.

— Ну вот что с ними будешь делать? Второй раз за год уже. Соседи называются. А завтра продукты принесут. От сглаза и порчи попросят избавить. Вылечить.

Я не понимал. Или понимал, но не совсем.

— Он что — ваш сосед?

— Да нет, — досадливо сказал Василий. — Это-то ваши, городские. Соседи мои их нанимают. Как ковбоев в фильме этом, как его? «Семь ковбоев»? Или как там.

— «Великолепная семёрка», — машинально ответил я.

Во дворе раздались выстрелы. Один, другой, третий.

Мария.

Василий перевалился через подоконник и исчез. Я выглянул вслед за ним, осторожно.

Во дворе вяло корчились трое мужчин, ярко освещённые месяцем. Мария стояла, неловко, но крепко держа ружьё в вытянутых руках, ствол был направлен в небо, и с выражением отвращения на лице нажимала на курок. Курок щёлкал, ствол дымился.

— Не знаю я, как они разряжаются, — капризно сказала она. — Давайте спать все.

— Мы с Машей жили в городе, — говорил Василий, небрежно держась за руль. Джип шёл мягко, и совершенно не верилось, что мы едем по почти таёжным ухабам. — Я в фирме оконной работал, а она преподавала и репетиторствовала. Квартиру в центре снимали, хаты там убитые в ноль. И той зимой дубак у нас дома был страшный. Маша полезла греться в ванную, включила обогреватель, поставила его повыше, ну и уронила в воду.