Евгений ЧеширКо - 50/50

— И что? Любой устав до тех пор является правомерным, пока его положения не противоречат основным законам.

— То есть, вы хотите сказать, что если руководитель занят своими делами, а в это время его подчиненные перестреляли друг друга только потому, что им так захотелось… Это значит, что он несет ответственность за их действия?

— Абсолютно верно, — спокойно кивнул прокурор и скрестил руки на груди.

— Ну, знаете ли… — адвокат в отчаянии взмахнул руками, — в общем, ваша честь, я настаиваю на невиновности моего подзащитного. На мой взгляд, он не должен нести ответственность за идиотизм других людей. Это вообще ни в какие ворота не лезет…

— Я попрошу вас выражаться яснее, — судья еще раз постучал по деревяшке.

— Куда уж яснее! Что непонятного-то? — адвокат развел руки в стороны, взывая к справедливости, но увидев равнодушные взгляды сидящих в зале людей, продолжил: — В общем, я хочу сказать, что мой подзащитный невиновен. А если вы посчитаете все же, что это не так, то у него есть смягчающее обстоятельство. Он сам пришел с повинной и настаивал на суде. Вот такие дела. У меня все.

Защитник сел на стул и, подперев рукой голову, уставился на прокурора.

— Ваша честь, уважаемые участники процесса, принимая во внимание тяжесть совершенных обвиняемым преступлений, я настаиваю на высшей мере наказания. У меня тоже все, — прокурор закончил свою непродолжительную речь и сел на краешек стула.

— Подсудимый, вам предоставляется последнее слово, — обратился судья к обвиняемому.

— Мне нечего сказать, — тихо ответил он и прикрыл лицо руками.

— Да скажи им! — выкрикнул адвокат. — Как это нечего?! Скажи, как есть! Что ты, как не знаю кто?

Подсудимый лишь молча покачал головой.

— Объявляется приговор! — судья поправил очки и открыл папку, — в ходе судебного разбирательства было установлено, что подсудимый действительно является причастным к совершенным преступлениям. Поэтому признается виновным по статьям: преступная халатность и оставление в опасности. Учитывая то, что его бездействие привело к огромному количеству жертв, он приговаривается к высшей мере наказания, а именно — к отстранению от занимаемой должности с лишением всех прав и привилегий. Суд принял во внимание то, что подсудимый сам явился с повинной, учел все заслуги на его месте работы и положительные характеристики коллег и постановил заменить высшую меру наказания на более мягкую. Итак, осужденный приговаривается к исправительным работам на том же месте работы пожизненно, с испытательным сроком в вечность, — судья захлопнул папку, — заседание объявляется законченным.

— Ты знаешь, я себе судный день как-то по другому представлял, — Дьявол открыл клетку и, зайдя внутрь, присел рядом с Богом на скамейку. В пустом зале его слова разнеслись гулким эхом.

— Я тоже, но потом решил, что так будет справедливо. Я это все затеял, мне и расхлебывать, люди тут не при чем. Поэтому они и должны судить меня. Что я сделал правильно, а что нет.

— Ну и дурак, — усмехнулся Дьявол, — ты думал, они тут рассыпятся в благодарностях? Ага, конечно… Держи карман шире! Это ж люди! Неблагодарные создания, каких свет не видывал! На что ты надеялся-то?

— На них надеялся. Может, еще не все потеряно, а? Может, еще можно что-то исправить в их головах, как думаешь?

— Ну точно дурак! Наивный, глупый, старый дурак!

— Я, может, и дурак, а из тебя адвокат вообще никакой, — Бог похлопал Дьявола по плечу и, встав со скамейки, вышел из клетки.

Звонок в дверь раздался, как всегда, неожиданно. Вздохнув, мужчина встал из-за стола и не спеша направился к двери.

— Добрый день! — две пожилые женщины расплылись в масляных улыбках.

— Здрасти, вы к кому?

— Скажите, пожалуйста, вы верите в Бога?

Мужчина обернулся через плечо и, в чем-то удостоверившись, вернулся к разговору.

— В какого Бога?

— Как это — в какого? — опешили женщины и даже как-то осуждающе посмотрели на мужчину. — Он один, вообще-то!

— Один Бог? А по-моему, если выстроить всех богов, в которых верят люди, в одну линию и попросить их рассчитаться на первый-второй, то последний скажет свой номер как раз за секунду до того, как погаснет Солнце.

Лица женщин, сначала удивленные, потихоньку стали приходить в обычное, радостно-печальное состояние.

— Вы ошибаетесь, мужчина! Бог — один и это…