Энтони Бивор - Сталинград

Когда в советской зоне оккупации Германии начали складываться правящие структуры будущей Германской Демократической Республики, некоторые высшие офицеры из Сталинграда, в частности Латтман, Корфес, Мюллер и Штайдле, получили немаленькие должности, в основном в народной полиции. Обращение в коммунистическую веру генерала фон Ленски привело к тому, что он стал членом президиума Национально-демократической партии Германии. Полковник Адам получил высокий пост в Социалистической единой партии Германии. А вот генерал фон Зейдлиц никакого назначения не дождался. Он опять проиграл.

В 1949 году по Советскому Союзу прокатилась новая волна сталинских репрессий. В это же время немецким военнопленным неожиданно предъявили следующие обвинения в «военных преступлениях». Так, например, знаменитого летчика-аса Эриха Хартманна обвинили в повреждении самолета, являвшегося… собственностью советского правительства. Генерала Штрекера доставили обратно в Сталинград. Там прошло заседание военного трибунала, признавшего его виновным в уничтожении тракторного завода, хотя корпус Штрекера оказался в этом районе в самом конце сражения, когда от цехов остались уже одни развалины. Подобно большинству тех, кто попал под суд в то время, Штрекер получил высшую меру наказания. Правда, ее заменили 25 годами тюремного заключения. Лейтенант Готфрид фон Бисмарк был осужден на 25 лет лагерей – ему вменялось в вину то, что в поместье его родителей в Померании работали русские военнопленные. Но самое удивительное, что в июле 1950 года было предъявлено повторное обвинение фон Зейдлицу, к тому времени полностью лишившемуся иллюзий. Генерала приговорили к тюремному заключению как военного преступника и «реваншистски настроенного реакционера». [1027]

Для многих не столь высокопоставленных или родовитых пленных жизнь потихоньку налаживалась. Подчас они чувствовали даже сострадание к себе, в основном со стороны русских женщин. Иногда это было частью старой традиции. Рядом с лагерем Камшково проходил Владимирский тракт, по которому в царское время ссыльных гнали в Сибирь. Крестьяне выходили к дороге, чтобы подать им хлеба или воды, часть пути понести их пожитки. Идеология не смогла полностью победить гуманизм, и теперь можно было увидеть то же самое.

Австриец Ганс Дибольд был глубоко тронут сочувствием русских, когда доктор Рихард Шпилер – один из самых уважаемых военных врачей – в начале весны 1946 года внезапно заболел. Он уже перенес брюшной и сыпной тиф, а также дифтерию. Сначала коллеги полагали, что у него малярия, но на самом деле это оказался сепсис. Они ввели Шпилеру сульфонил и последнюю дозу пенициллина. Потом два русских фельдшера отдали им пенициллин, предназначенный для их соотечественников, но доктор Шпилер все равно умер…

К кладбищу при госпитале вела дорога, обсаженная по обеим сторонам невысокими соснами и кустами можжевельника. Дальше начинался лес. Комендант разрешил немецким врачам похоронить Шпилера так, как они хотели, в лесу. В последние дни жизни Шпилер вернулся к христианской вере. Русские врачи пренебрегли предостережениями политработников и пришли на панихиду. Для бывших солдат 6-й армии, присутствовавших на похоронах, эта служба была «не по одному умершему, а по всем тем, кто лежал здесь, и по всем тем, кто остался далеко на юге, в Сталинграде и в степях между Доном и Волгой, кто обрел последний покой без христианского покаяния». [1028]

После победы русские начали постепенно отпускать немцев домой. В Германию отправили около 3000 человек из числа взятых в плен под Сталинградом, по одному или небольшими партиями, в основном потому, что они были признаны негодными для тяжелого труда, но к 1955 году в Советском Союзе все еще оставалось 9626 немецких военнопленных, или «осужденных военных преступников», как их назвал Хрущев, из них около 2000 были взяты в плен под Сталинградом. Их освободили только в сентябре 1955 года, после визита в Москву Конрада Аденауэра – первого канцлера Федеративной Республики Германии. В их числе были генералы Штрекер, Зейдлиц, Шмидт и Роденбург, а также лейтенант Готфрид фон Бисмарк, который почти 13 лет назад после ужина с фельдмаршалом Манштейном вылетел в «котел», чтобы присоединиться к своей части. Одно то, что он остался жив, писал впоследствии Бисмарк, «было достаточным основанием для того, чтобы поблагодарить судьбу». [1029]

Бывших генералов вермахта ожидали трудные времена. Зейдлиц, например, еще в апреле 1944 года был заочно осужден как изменник. Все его имущество тогда же конфисковали. В 1956 году это постановление отменили, но новый бундесвер отказался восстановить Зейдлица в звании и назначить ему пенсию. То обстоятельство, что он сотрудничал с коммунистами, в глазах многих поставило его особняком от тех офицеров, которые совершили покушение на Гитлера, хотя генерал Ханс Остер, один из немногих оставшихся в живых участников «июльского заговора», подтвердил, что Зейдлиц входил в их круг. Подобно своему великому предку-кавалеристу, Зейдлиц умер очень несчастным. [1030]