Синтия Барнетт - Занимательное дождеведение - дождь в истории, науке и искусстве

А летом, когда с Индийского океана приходят большие муссонные дожди, сотни празднеств в честь муссона так же привлекают паломников и туристов в города и деревни Индии. На южных берегах реки Брахмапутры в отдаленном восточном штате Ассам – знаменитый как священный маршрут для паломников в Индии и один из самых дождливых регионов в мире, – путешественники стекаются к храму Камакхья на праздник Амбубачи. По поверью, резко повышающие уровень воды в Брахмапутре муссоны совпадают с ежегодными регулами главной богини. Стоящий на вершине холма храм закрывается на ее трехдневный цикл. Толпа верующих ждет снаружи, а когда двери храма распахиваются, все бросаются внутрь в надежде получить кусочек ткани, увлажненной «менструальной жидкостью», то есть пропитанной всей мощью муссонов, плодородием и прочими благами.

Богиня Ганга и река Ганг занимают центральное место в индуизме. Свою значимость сохраняет и утраченная река Сарасвати, которая, как говорят, протекала по древней долине Инда, где сложилась хараппская цивилизация. Мифология, сопровождающая Сарасвати, содержала воспоминания об этой реке и передавалась в сказаниях и песнях из поколения в поколение, а затем была вписана в Веды. Одновременно Сарасвати стала богиней – покровительницей искусств и просвещения.

Археолог Леонард Вулли, который ведет раскопки в месопотамском Уре, разыскивая следы потопа, по масштабам соответствующего Книге Бытия, однажды сказал: «Мы должны признать, что за многими искусственными или невероятными легендами кроется нечто достоверное». При этом он пояснял, что не пытается превратить легенды в исторические факты, а скорее стремится обнаружить факты при помощи легенд. И история величайшего дождя всех времен, определенно, скрывает немало истин.

До XIX века на Западе знали историю Всемирного потопа лишь по Книге Бытия, входящей в иудейскую Библию. Эта история общеизвестна и повествует о возмездии: через десять поколений после Адама человечество погрязло во зле, «ибо всякая плоть извратила путь свой на земле». И вот Бог сожалеет о том, что вообще создал это место, и решает все уничтожить и начать сначала. Он предупреждает об этом 600-летнего Ноя, несовершенного, но праведного. «Я буду изливать дождь на землю сорок дней и сорок ночей, – говорит ему Бог, – и истреблю все существующее, что Я создал, с лица земли». Далее Бог объясняет Ною, как построить деревянный ковчег и спасти свою семью, а также по паре от каждой живущей твари. Он насылает потоп в виде дождей небесных и подъема подземных вод, пока даже самые высокие горы не скроются под водой. Бедствие длится, по одной версии, в течение 150 дней, по другой – целый год. Ной и его зверинец плывут в жуткой безмолвной пустоте до тех пор, пока ковчег не причаливает к горе Арарат. Ной выпускает на волю ворона, который не возвращается, а затем голубя, который возвращается с масличным листом, свидетельствующим, что вода отступает. Ной возводит жертвенник и приносит благодарственную жертву Богу. В заключение этой истории Бог обещает, что несмотря на неискоренимое зло в наших душах, он больше не будет пытаться уничтожить все живое на земле, по крайней мере при помощи потопа, и создает радуги – как напоминание о «завете вечном между Богом и между всякою душою живою во всякой плоти, которая на земле».

В середине XIX века в Лондоне жил молодой гравер по имени Джордж Смит, очарованный Ноем и другими ветхозаветными историями (и даже отпустивший огромную, как у Ноя, бороду), который прославился благодаря своей одержимости раскопками на древнем Ближнем Востоке. Британские археологи находили в иракских пустынях поразительные артефакты. Ниневия, процветающая столица Ассирийской империи, материализовалась прямо со страниц Книги Бытия. Археологи обнаружили библиотеку царя Ашшурбанипала, который правил Ассирией в шестом веке до нашей эры. Смит работал в гравировальной мастерской неподалеку от Британского музея, в котором криптографы пытались собрать воедино и расшифровать тысячи клинописных таблиц и фрагментов старейшей из уцелевших библиотек мира. Все свое свободное время он бродил по музею, а все свои деньги тратил на книги, по которым изучал клинопись и ассирийский язык. Его чутье на материал произвело впечатление на музейных ученых. Вскоре он получил там работу, которая по сути представляла собой собирание паззлов двухтысячелетней давности. Он разглядывал и сортировал тысячи осколков, пытаясь определить, от какой из табличек откололся каждый из них. Он был настолько увлечен этим, что приходил в ярость, когда музею приходилось закрываться из-за лондонских туманов: искусственного освещения в здании еще не было.