Джоан Тёрни - Культура вязания

В последнее время практически вся литература, посвященная вязанию, описывает его именно как удовольствие, призывая вязальщиц к игре и самовыражению. Ручное вязание сегодня больше хобби, чем необходимость. Именно поэтому оно превратилось в привилегию. Это свободный выбор, не имеющий ничего общего с обязательной домашней рутиной. Является ли этот выбор гендерно маркированным, зависит от личности вязальщика, от вещи, которую он вяжет, и от способов социального и культурного восприятия вязания. Тем не менее женщины, которых так или иначе захватила вторая волна феминизма, редко находят удовольствие в вязании: для них оно по-прежнему ассоциируется с домашним хозяйством.

Далее мы поговорим о связи вязания с феминностью, домашним хозяйством и руководствами по вязанию для девушек. Гендерной проблематике будет посвящено и тематическое исследование (case study), где речь пойдет о понятии маскулинности и моде на кардиганы в 1970-1980-е годы.

У многих первый опыт вязания ассоциируется с семьей и домом. Часто женщины начинают вязать во время беременности. Этот процесс как будто устанавливает еще одну связь между матерью и еще не родившимся ребенком, способствует проявлению материнского инстинкта гнездования и взращивания. Вязание – это ремесло; подобные навыки чаще передаются от одного человека к другому, им гораздо проще научиться, наблюдая за мастером и подражая ему, чем по письменным инструкциям или иллюстрациям. Кроме того, вязать довольно просто, даже маленькие дети могут освоить вязание: само занятие требует дисциплины, однако положительный результат достигается довольно быстро.

Исторически так сложилось, что детей, особенно девочек, учили вязать их матери или бабушки, и до недавнего времени эта форма трансляции знаний от поколения к поколению была весьма распространена. Первоначально вязание считалось прежде всего полезным времяпрепровождением, «скорее работой, чем отдыхом (так же как и вышивание), и у него имелась двойная цель: во-первых, пристроить ребенка к делу и, во-вторых, облегчить ему трудоустройство в будущем. В конце XX века оба эти мотива во многом утратили актуальность, и вязание, сохраняя свои прагматические коннотации, превратилось в большей степени в средство создания близких отношений между родственницами» [15] На сайте музея Виктории и Альберта пользователей просят рассказать, как они научились вязать. См.: www.vam.ac.uk . .

Как маркер семейных связей и способ их укрепления и поддержания вязание приобретает специфические коннотации. Оно ассоциируется с любовью, семейным теплом и феминностью. Подобно семейному альбому, вязаные вещи, особенно если они являются результатом взаимодействия матери и ребенка, служат символами взросления, приобретения новых знаний, развития – а также зачастую поводом для смущения наивного мастера в последующие годы. Ким Такер, пенсионерка и любительница вязания, с нежностью вспоминает чувство гордости, которое она испытала, когда ее дочь научилась вязать: «Я учила ее тому, что знала сама, но думала, что она никогда не научится. Мы потратили уйму времени; все, кто мог, пытались ее учить, а она просто не могла сообразить, что к чему. Думаю, ей было около двенадцати лет, когда она, наконец, ухватила суть и связала себе мешковатый мальчишеский джемпер. Знаете, это было очень большое достижение. Джемпер из объемной пряжи big wool, на больших спицах – и она действительно сама связала настоящую вещь. С тех пор она с вязанием не расстается» [16] Интервью с Ким Такер. 18 мая 1999 года. . Чувство гордости, которое описывает рассказчица, вызвано не только тем, что ей удалось передать знания дочери, но и появлением общих интересов, основы будущих близких отношений. Обретение навыка маркирует переход от детства к взрослой жизни, служит своего рода обрядом инициации. Сам процесс обучения и одновременно создания связей доставляет радость и учителю, и ученику, и осуществляется в святилище (или, иначе, в контролируемом пространстве) дома.

Обучение ремеслу, в котором участвуют родитель и ребенок или учитель и ученик, состоит не только в передаче знаний и производстве объектов. Этот процесс требует дисциплины, метода и контроля. Развитие моторных навыков посредством методичных повторяющихся действий сочетается с приобретением социальных навыков, таких как соблюдение дисциплины и трудовой этики. Как отмечает Эллен Диссанайк, ручная работа часто ассоциируется с созданием уникального продукта, а время и усилия, потраченные на обучение ремеслу и производство самой вещи, служат свидетельством ее стоимости. «До недавнего времени „создание уникальной вещи“ требовало внимания и аккуратности; предполагалось, что изготовитель вкладывает в изделие все свое мастерство. Наша эпоха ценит раскрепощенность, чувственность, спонтанность, искренность и выставляет их напоказ; неплохо бы, однако, помнить, что дисциплина и этикет не только важные механизмы регуляции жизни социума, но и свидетельство ценности, которую мы сообщаем вещи» [17] Dissanayake E. The Pleasure and Meaning of Making. Р. 44. . Удовольствие от совместной деятельности, особенно если в ней участвуют мать и ребенок, неразрывно связано с сентиментальностью, или, как полагает Диссанайк, с «созданием уникальной вещи». Вещи, связанные младшим участником, приобретают в глазах старшего сентиментальную окраску и наделяются символическим смыслом; они маркируют процесс движения времени, служат напоминанием об учебных и творческих достижениях, отображающих личные пространственные и временны́е ландшафты.