Алистер Макграт - Кто изобрел Вселенную? Страсти по божественной частице в адронном коллайдере и другие истории о науке, вере и сотворении мира

Классический сюжет этой легенды о демоническом Уилберфорсе восходит к 1898 году и опирается на автобиографическую заметку миссис Изабеллы Седжвик, напечатанную в журнале «Macmillan’s Magazine». Эта заметка уникальна в своем роде и резко отличается от прочих рассказов об этом происшествии, опубликованных ближе ко времени конференции – с тех пор, напомню, прошло почти сорок лет! Признаться, она наводит на неделикатные вопросы о состоянии памяти почтенной миссис Седжвик. Резонно ожидать, что общее впечатление точнее отражает репортаж об этом диспуте в журнале «Athenaeum» в 1860 году. Там говорится, что Уилберфорс и Гексли «нашли друг в друге достойных противников, и их атаки и контратаки доставляли много удовольствия им самим и приводили в восторг их друзей».

Вдумчивая, глубокая рецензия на «Происхождение видов» Дарвина, которую опубликовал Уилберфорс, ясно показывает, что заботили его не религиозные вопросы, не последствия и возможные осложнения для учения церкви, а научная обоснованность теории эволюции. Уилберфорс был епископ Оксфордский, и это, очевидно, натолкнуло многих на мысль, что главной в дебатах была именно тема религии, и что Уилберфорс возражал Дарвину именно на религиозной почве. Однако исторические данные этого не подтверждают. В основном споры велись о научных достоинствах теории Дарвина, причем Уилберфорс, присутствовавший на конференции как бывший вице-президент ассоциации, а не как англиканский епископ, был, похоже, прекрасно осведомлен о предмете. Сам Дарвин, прочитав рецензию Уилберфорса, отметил, что она «необыкновенно умная, в ней искусно подмечены все наиболее гипотетические места и выявлены все трудности» [192] Чарльз Дарвин – Джозефу Хукеру, 20 (?) июля 1860 г., «Life and Letters of Charles Darwin», vol. 2, p. 234. . Более того, недавние исторические исследования показывают, что в то время подлинные дебаты велись не между наукой и религией, а между сторонниками двух резко различающихся подходов к науке: для одного была характерна «натуралистическая» предубежденность, другой был готов рассматривать теистические представления [193] Matthew Stanley , «Huxley’s Church and Maxwell’s Demon: From Theistic Science to Naturalistic Science», Chicago: University of Chicago Press, 2015. .

Однако у той оксфордской встречи в 1860 году была и другая особенность, на которую почти никто не обратил внимания. В воскресенье, первого июля, назавтра после столкновения Уилберфорса и Гексли, участники конференции выслушали проповедь на тему «Нынешние отношения науки и религии». Читал ее Фредерик Темпл (1821–1902), у которого были крепкие связи с местной общиной и хорошая научная подготовка. Он был сотрудником Баллиол-колледжа в Оксфорде, после чего стал директором школы Регби, где учредил стипендии по естественным наукам и как раз тогда занимался планированием школьной научной лаборатории. Темпл не упомянул о произошедших накануне дебатах, а вознес хвалу ученым за то, что те стараются узнать как можно больше о структурах и законах Вселенной, в которых виден «перст Божий». Гармония между наукой и христианской верой, говорил Темпл, не может быть нарушена поверхностными, «мелочными подробностями фактов», она видна на более глубоком уровне [194] Frederick Temple , «The Present Relations of Science and Religion: A Sermon», Oxford: Parker, 1860, p. 15. . Это гармония на уровне «глубокой тождественности тона, духа и характера» природы и Писания: традиционно подобные отношения описываются метафорой «двух книг».

Темпл был восходящей звездой духовенства, ему предстояло стать архиепископом Кентерберийским. И это он подтвердил правомочность представления об идеях Дарвина, которое вскоре было принято церковью [195] О роли Темпла в формировании викторианского отношения к эволюции см. Peter Hinchliff , «Frederick Ternple, Archbishop of Canterbury», Oxford: Oxford University Press, 1998, pp. 166–93. . Как он говорил на лекциях в Оксфорде в 1884 году, Господь, «можно сказать, не создал все сущее, нет – он заставил все сущее создать само себя» [196] Frederick Temple , «The Relations hetween Religion and Science», London: Macmillan, 1885, p. 115. .

Из этого не следует, что идеи Дарвина не вызвали никакого сопротивления в религиозных кругах: ведь многим, в том числе и Чарльзу Кингсли, оказалось трудно принять идею преемственности между людьми и их предками-животными, которую предполагала теория Дарвина; в «Происхождении видов» есть лишь намек на нее, однако в «Происхождении человека» («The Descent of Man», 1871) эта тема уже явно обсуждается. Однако это сопротивление не сводилось к некритичному отторжению теории. Просто было понятно, что еще остались нерешенные вопросы – и научные, и религиозные, и этические.