Франс де Вааль - Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?

Чем больше мы узнаем о познавательных способностях животных, тем больше примеров подобного рода мы находим. Американский приматолог Крис Мартин в Институте изучения приматов в Японии обнаружил еще одно преимущество шимпанзе. Используя разные экраны компьютеров, он предложил обезьянам соревнование, в котором нужно было предугадывать движения друг друга. Смогут ли шимпанзе предсказать поведение противника, основываясь на его предыдущих действиях, примерно как в игре «камень-ножницы-бумага»? В эксперименте Мартина участвовали также люди. Шимпанзе оказались способнее людей, так как быстрее обучались и увереннее предугадывали ходы противника {234}.

Это открытие перекликается с моими исследованиями, учитывая то, что мне известно о политике и опережающей тактике шимпанзе. Статус шимпанзе основан на союзах, в которых самцы поддерживают друг друга. Занимающие высшее положение альфа-самцы защищают свою власть с помощью стратегии «разделяй и властвуй». Они особенно не одобряют, когда их противники устанавливают отношения с их союзниками, и всеми силами препятствуют тайным соглашениям. Более того, как и кандидаты в президенты, которые поднимают на руки детей, как только заработают камеры, самцы шимпанзе, конкурирующие за власть, проявляют неожиданный интерес к детенышам, которых они берут на руки и щекочут, чтобы завоевать симпатии самок {235}. Поддержка самок может сыграть существенную роль в соперничестве самцов, поэтому важно произвести на них хорошее впечатление. Учитывая выдающиеся тактические способности шимпанзе, нам, считай, очень повезло, что появилась возможность их исследовать с помощью компьютерных игр.

У нас тем не менее нет веских оснований заниматься только изучением шимпанзе. Человекообразные обезьяны часто служат отправной точкой исследований, но «шимпоцентризм» всего лишь частный случай антропоцентризма {236}. Что нам мешает обратиться к другим видам, чтобы изучать специфические особенности познания? Мы можем ограничиться небольшим количеством организмов, служащих объектами исследования. Генетики ставили опыты на плодовой мушке и рыбке данио, а исследователи развития нервной системы извлекли много полезной информации из изучения нематод. Не каждый понимает, что таким образом работает наука, поэтому ученые были поражены, когда бывшая кандидат в вице-президенты Сара Пэйлин пожаловалась, что деньги налогоплательщиков тратятся на бессмысленные проекты, такие как «изучение мух в Париже во Франции» {237}. Кому-то это покажется глупым, но маленькая мушка дрозофила долгое время была главной рабочей лошадкой генетики, позволяя проникнуть в процессы взаимодействия генов и хромосом. Небольшой набор видов животных дает основные сведения, применимые к другим видам, включая нас самих. То же самое можно отнести к изучению познания. Например, голуби и крысы расширили наши познания о памяти. Я представляю себе будущее, когда мы станем изучать разнообразие способностей на соответствующих организмах, предполагая их универсальность. Мы можем прийти к тому, что будем исследовать технические навыки на воронах из Новой Каледонии и капуцинах, согласованное поведение на гуппи, сопереживание на врановых, определение объектов на попугаях и т. д.

Однако для этого необходимо преодолеть легко ранимое человеческое самомнение и относиться к познавательным способностям как к любому другому биологическому явлению. Если основные свойства познания возникли путем постепенного преобразования, значит, все разговоры о пропастях, границах и искрах неуместны. Вместо пропасти мы видим пологий берег, образованный миллионами постоянно накатывающих волн. Даже если на этом берегу выше всех остальных человеческий интеллект, он был создан теми же волнами, бьющими о тот же берег.

Старый самец шимпанзе Йероен оказался перед выбором, трудным даже для искушенного политика. Ежедневно Йероена вычесывали два соперничающих между собой самца, и каждый старался заручиться его поддержкой. Ему это внимание, судя по всему, льстило. Когда Йероена вычесывал могучий альфа-самец, годом раньше сместивший его самого с этой позиции, старый шимпанзе мог полностью расслабиться, потому что никто бы не решился их побеспокоить. Но когда ту же услугу ему оказывал молодой самец, это создавало проблему. Альфа-самца чрезвычайно раздражали их отношения, которые он воспринимал как заговор против себя и всеми силами старался им помешать. Он бродил вокруг, вздыбив шерсть и ухая, барабаня в двери и толкая самок, пока два других самца не начинали нервничать и не расходились в разные стороны. Только после этого альфа-самец успокаивался. Поскольку самцы шимпанзе никогда не прекращают попыток повысить свой статус, постоянно заключая и расторгая союзы, груминга без какой-либо цели просто не существует. Всякий груминг имеет политический подтекст.