Дэни Родрик - Откровенный разговор о торговле. Идеи для разумной мировой экономики

К счастью, фашизм, коммунизм и другие формы диктаторства ушли в прошлое. Но подобного рода противоречия между экономической интеграцией и политической жизнью отдельных стран давно приближаются к точке кипения. Единый европейский рынок оформился гораздо быстрее европейского политического сообщества; экономическая интеграция намного опередила политическую.

И вот результат: с растущей обеспокоенностью насчет разрушения экономической устойчивости (economic security), общественной стабильности и культурной идентичности нельзя справиться посредством традиционных (mainstream) политических каналов. Политические структуры национального уровня стали слишком узкими для действенных решений проблем, в то время как европейские институты по-прежнему остаются слишком слабыми для того, чтобы заслужить лояльность к себе.

Именно крайне правые больше всего выиграли от неудачи центристов. Во Франции под руководством Марин Ле Пен Национальный фронт возродился и превратился в одну из главных политических сил, предъявив серьезную заявку на президентство в 2017 г. В Германии, Дании, Австрии, Италии, Финляндии и Нидерландах партии правых популистов воспользовались связанным с евро недовольством. Они увеличили доли голосов своих избирателей, а в отдельных случаях являются в своих странах важными игроками политической сцены.

Негативная реакция не ограничена странами зоны евро. В Скандинавии партия «шведских демократов» с неонацистскими корнями опережала социал-демократов и в начале 2017 г. поднялась в верхние строчки национальных опросов общественного мнения. А в Великобритании антипатия к Брюсселю и острое желание национального самоуправления имели итогом Брекзит, несмотря на предупреждения экономистов о мрачных последствиях.

Политические движения крайне правых традиционно питались неприятием иммиграции. Но греческий, ирландский, португальский и другие пакеты финансовой помощи, наряду с проблемами европейской валюты, снабдили их свежей аргументацией. Определенно, обоснованность их недоверия к евро внешне подтверждается событиями. Когда Марин Ле Пен спросили, откажется ли она в одностороннем порядке от евро, она уверенно ответила: «Когда я буду президентом, зона евро, вероятно, перестанет существовать в течение нескольких месяцев».

Как и в 1930‐х гг., неудача международной кооперации соединилась с неспособностью центристских политиков адекватно реагировать на экономические, социальные и культурные нужды отечественных избирателей. Европейский проект и зона евро настолько накалили дискуссию, что во время кризиса зоны евро легитимность соответствующих элит получила даже более серьезный удар.

Центристские политики Европы обязались дать «больше Европы» и «подписались» под стратегией действий, слишком быстрых для снятия опасений в отдельных странах, но слишком медленных для создания поистине общеевропейского политического сообщества. Они чересчур долго держались за некий промежуточный путь, шаткий и переполненный противоречиями. Цепляясь за то видение Европы, которое оказалось несостоятельным, центристские элиты Европы поставили под угрозу саму идею общеевропейского единства.

Краткосрочные и долгосрочные пути выхода из европейского кризиса нетрудно рассмотреть в их общих чертах. Они обсуждаются ниже. В конечном итоге Европа сталкивается с тем же выбором, с каким она сталкивается всегда: она либо займется наконец политическим союзом, либо ослабит существующий экономический союз. Но неумелые попытки преодоления кризиса весьма затруднили понимание того, как итоговый результат может быть получен полюбовно и с минимальным экономическим и политическим уроном для стран – членов ЕС.

Два последних десятилетия оказались благоприятными для развивающихся стран. США и Европу качало от финансового кризиса, жесткой экономии и популистской негативной реакции. А тем временем развивающиеся страны во главе с Китаем и Индией добились исторически беспрецедентных темпов экономического роста и снижения уровня бедности. Причем на этот раз Латинская Америка, Черная Африка и Южная Азия смогли присоединиться к Восточной Азии. Но даже в разгар «раскрутки» формирующихся рынков (emerging-markets) 15 15 Термин emerging markets переводится на русский язык по-разному: «нарождающиеся рынки», «новые рынки» и т. д. Первоначально он обозначал фондовые рынки в тех странах, где инвесторы еще не накопили достаточного опыта. К числу этих стран относят новые индустриальные страны (например, Бразилию и Тайвань), бывшие социалистические страны и др.– Прим. пер. можно было различить две темные тучки.