Рихард Крафт-Эбинг - Преступления любви. Половая психопатия

На допросе 12 марта 1901 г. К. рассказал с еще большими подробностями о своем поступке. Сидя рядом с Ш., он почувствовал сильное желание; он схватил ее и уговаривал ее уступить ему. Так как она отказывалась, он бросил ее на пол, отвернул ей платье, вынул свой член, раздвинул ей ноги и лег на живот. Так как она продолжала кричать, отталкивала его и дергалась туловищем то туда, то сюда, он стал ее бить и душить за шею. Проник ли он в ее половой орган и произошло ли у него семяизвержение, он не помнит.

После того как он ее душил (о платке К. на этом допросе не упоминал), она сделала еще несколько дыхательных движений и умерла.

К мертвой он больше не прикасался, так как боялся покойников. Он только поправил ее платье и привел самого себя в порядок. На этом допросе он утверждал, что не помнит, где им были взяты сапоги; у него действительно были три пары сапог, но где он их взял, он не помнит. Забывчивость свою он объясняет тем, что после убийства у него все мысли в голове спутались. У него решительно не было намерения убить женщину, он хотел ее только оглушить, чтобы овладеть ею.

Преступление К. представлялось в особенно мрачном свете вследствие того обстоятельства, что за период с 1897 по 1900 г. в Австрии было совершено 7 убийств женщин в возрасте от 53 до 68 лет. Все эти женщины были найдены под открытым небом задушенными; две из них еще были поражены ударом ножа в сердце. Во всех этих случаях возникало предположение об убийствах по мотивам сладострастия; в трех случаях имелись признаки совершенного совокупления, в одном из этих случаев половая щель была разорвана, у двух женщин был распорот живот от половых органов до пупка, у одного трупа часть половых органов была вырезана. Еще мрачнее стало положение, когда 19 марта содержащийся в одной камере с К. заключенный показал, что он однажды подслушал, как К. громко говорил во сне, и слышал, как последний упоминал о местности Г. (где было совершено одно из описанных убийств), далее – о двух убийствах, которые нужно скрыть, дабы их обоих не повесили (К. говорил так, будто он обращался к какому-то сообщнику); затем он говорил что-то об омовении рук, и «погляди, какая у нее большая»… Относительно убийства в Г. скоро было установлено, что К. не мог быть его виновником, так как в то время, когда преступление было совершено, он был арестован окружным судом. Дальнейшие расследования не привели к положительным результатам, так как одни свидетели, видевшие предполагаемого убийцу, опознали К., между тем как другие решительно отрицали тождественность К. с искомым лицом.

Когда на допросе 9 июня 1901 г. энергично убеждали К. во всем сознаться и прочли ему сильно обличающие его показания свидетелей, К. пришел в состояние сильного возбуждения, кричал и плакал и как-то растерянно воспринял предъявленные ему обвинения.

О прежнем образе жизни К. рассказывали следующее. Родился он в 1873 г., следовательно, ему было 29 лет; ко времени его рождения родители были уже преклонного возраста (отцу 63 года, матери 40 лет); данных, указывающих на плохую наследственность, не оказалось. Он прилежно 8 лет учился в народной школе, но успехи были незначительные, как говорили, потому что он ничего не удерживал в памяти. В свидетельстве К. об окончании школы значится: по естественной истории и естествознанию неудовлетворительная отметка, по арифметике, географии и истории – не вполне удовлетворительная, прилежание – малое. Но нравственное поведение его в то время было удовлетворительное.

После школы К. поступил к щеточнику, но оказался непригодным; он поступил на работу в каменоломню и с того времени работал поденщиком или матросом.

20 лет К. взяли на военную службу, и за 3-летний срок он не сделал никаких успехов по службе; учебную команду он посещал также без достаточного успеха, 11 раз он был наказан.

В гражданском состоянии К. тоже несколько раз подвергался наказаниям. После увольнения с военной службы до дня ареста он вел беспокойную жизнь, часто не имел работы; за это время, то есть менее чем за 3 года, он, как видно по рассеянным в его бумагах данным, менял более 15 раз места службы, на многих он оставался самое короткое время.

В остальное время он много бродил. 6 раз он был в больнице и провел там в общей сложности 7 месяцев, по крайней мере 2 месяца он пробыл в заключении.

Работоспособность К., то есть прежде всего его способность что-либо изучить, по-видимому, была очень невелика: его можно было употребить только для самой простой поденщины; даже к крестьянскому труду, требующему известной ловкости и умения, К. был неспособен.