Франсуа Досс - Жиль Делёз и Феликс Гваттари. Перекрестная биография

Именно у бабушки и дедушки в Лувье произошла травматическая сцена, вызвавшая, по-видимому, радикальные изменения в его поведении. Идет 1939 год, Феликсу Гваттари девять лет. Виктор, отчим его отца, бывший шахтер из Монсо-ле-Мин, имеет обыкновение слушать радиопередачу «Предатель из Штутгарта». Для этого он уносит приемник в туалет и оставляет дверь открытой:

У него в ногах стоит коробка с вырезками: маленькие бумажные куклы, для которых я делаю одежду. Дедушка согнулся и уперся головой в колени: руки повисли. Он, что, трогает мои игрушки? Я хочу крикнуть ему! Тишина. Поворачиваю голову, медленно-медленно – к огоньку на приемнике. Страшный грохот. Он упал на пол. Бабушка закричала. Кровоизлияние в мозг [90] Félix Guattari, La Révolution moléculaire, coll. «Encres», Paris: Recherches, 1977, p. 11–12. .

В ужасе прибегает бабушка, жмет ему на уши, чтобы снова запустить сердце, затем прикрывает ему лицо газетой – от мух.

Это внезапное столкновение со смертью в возрасте девяти лет сыграло определяющую роль в формировании личности Феликса Гваттари. Даже в 54 года он повторял, что ему понадобилось много времени, чтобы освободиться от этой травмы. Его охватывали тяжелые приступы тревоги, обостренное чувство конечности жизни, пустоты и тщеты всего сущего: «Все это как будто хлынуло на меня, у меня были ужасные приступы тревоги, из-за которых я буквально цепенел от страха» [91] Феликс Гваттари, автобиографическое интервью с Ив Клоарек, IMEC. . Чтобы бабушка не была одна, родители решают, что Феликс на время останется у нее и начнет учебный год в Лувье. Чувство, что его бросили, еще больше усиливается и осложняется тревогой, вызванной скоропостижной смертью дедушки. Бабушка в конце концов поняла его чувства: «Она сказала мне: „Ты боишься, что со мной это тоже случится“» [92] Там же. . Она просит родителей забрать сына домой.

Именно тогда поведение маленького Феликса разительно изменилось. Ребенок замкнутый, робкий, если не сказать забитый, поглощенный своими игрушками и полностью подчиненный братьям, особенно среднему – Полю, сделавшему из него козла отпущения, быстро становится настоящим главарем шайки: «А после, словно одной шайки недостаточно, я организовал шайку противников» [93] Там же. . В Ла-Гаренн-Коломб он быстро приобрел дурную славу: когда приходит время поступать в лицей, директор того, что рядом с домом, им отказывает, и мать Гваттари вынуждена искать учебное заведение, достаточно удаленное, чтобы сын оказался в благословенной безвестности.

Именно в лицее у Феликса Гваттари произойдет судьбоносная встреча с необыкновенным человеком, учеником известного педагога Селестена Френе, – Фернаном Ури. Прославившийся впоследствии в области институциональной педагогики, он преподает у Феликса естественно-научные предметы [94] Фернан Ури был разработчиком институциональной педагогики. Его целью было установить внутри школы такие правила жизни, которые бы позволяли ученикам высказываться и способствовали школьной взаимопомощи в тесном согласии между учениками и учителями. Ури хотел предложить своей педагогикой альтернативу школе-казарме. . Однако их первая встреча была короткой: после трех недель занятий Фернан Ури исчез, в 1943 году его арестовали нацисты. Но воспоминание об этом ярком событии так глубоко запало Феликсу в душу, что, когда он узнал, что после Освобождения (ему в тот момент исполнилось 15 лет) Фернан Ури занимается организацией молодежных турбаз (auberges de jeunesse), он сразу же записывается в эту организацию. Фернан Ури раскрыл перед Гваттари мир, где нет места холодности, которую он читал в материнском взгляде, мир братского общения. Гваттари совершенно очарован личностью и педагогическим талантом Ури: «Мне очень захотелось повидаться с Фернаном. Мне остро не хватало его особой манеры смотреть на мир, таинственного, почти поэтического тумана, окружавшего вещи, когда ты был рядом с ним» [95] Феликс Гваттари, тетрадь № 3, 14 ноября 1952 года, IMEC. .

Сеть молодежных турбаз, возникшая после Освобождения, позволяет молодежи из не очень состоятельных семей совершать на каникулах походы и путешествия. Для заводилы, каким стал Гваттари, молодежные турбазы были прежде всего средой, в которой он открыл для себя общение с девочками: до тех пор он вращался только в кругу мужского братства. Во время одной такой экспедиции он оказался рядом с другим мальчиком по имени Пьер: «Я сказал: „Не нужно звать меня Пьер, можете звать меня просто Феликсом“» [96] Феликс Гваттари, автобиографическое интервью, IMEC. . Второе имя в итоге победило. Он обязан им шурину своего отца, дяде Феликсу, погибшему под Верденом. Этот дядя, увлекавшийся живописью и друживший с Морисом де Вламинком, оставил в его памяти неизгладимый отпечаток: «Для меня он был в своем роде идеалом» [97] Там же. . Восстановление психики и погружение в мир после профессиональных провалов родителей (с их постоянной готовностью «провернуть дельце») и поразившей его смерти дедушки, таким образом, пройдут под знаком счастья и удачи (что и означает имя «Феликс»).