Дэвид Гребер - Утопия правил. О технологиях, глупости и тайном обаянии бюрократии

60. Bell Hooks. “Representations of Whiteness” // Black Looks: Race and Representation. Boston: South End Press, 1992, pp. 165–78.

61. Главные работы по теории местоположенности, написанные Патрицией Хилл Коллинс, Донной Хэрэуэй, Сандрой Хардинг, Нэнси Хартсок и другими, были опубликованы в сборнике, вышедшем под редакцией Хардинг ( The Feminist Standpoint Theory Reader: Intellectual and Political Controversies. London: Routledge, 2004). Я могу добавить, что история самого этого очерка представляет собой характерный пример гендерного забвения, которое я описываю. Когда я впервые обнаружил эту проблему, я и понятия не имел об этой литературе, хотя она опосредованно повлияла на мои доводы – лишь благодаря одной моей подруге-феминистке я узнал, откуда берут начало многие из данных идей.

62. Bittner Egon. Aspects of Police Work. Boston: Northeastern University Press, 1970; также: “The capacity to use force as the core of the police role” / Elliston and Feldberg (eds.) // Moral Issues in Police Work. Savage, MD: Rowman and Littlefield, 1985, pp. 15–26; Waddington P. A. Policing Citizens: Authority and Rights. London: University College London Press, 1999; Neocleous Mark. The Fabrication of Social Order: A Critical Theory of Police Power. London: Pluto Press, 2000.

63. Этот абзац, разумеется, адресован обладателям определенного классового статуса: я часто отмечал, что принадлежность к среднему классу определяется тем, чувствует ли человек себя в большей безопасности, когда видит полицейского на улице. Вот почему лишь очень небольшая доля населения, скажем, Нигерии, Индии или Бразилии считает себя средним классом, тогда как в Дании или среди белых австралийцев таких людей множество. В подавляющем числе крупных городов Европы или Северной Америки расовая принадлежность – тоже весомый фактор, хотя часто те, кто сталкивается с прямым и постоянным расистским насилием со стороны полиции, тем не менее утверждают, что полиция занимается прежде всего борьбой с преступностью.

64. Я понимаю, что это не совсем то, что говорил Вебер. Даже словосочетание «железная клетка» представляет собой неточный перевод фразы, означающей что-то вроде «блестящая металлическая капсула» – не унылая тюрьма, а высокотехнологическая обертка, которая привлекает сама по себе. Тем не менее в XX веке Вебера понимали именно так и именно такое массовое восприятие было по-своему важнее и имело больше влияния, чем тот смысл, который вкладывал в эти слова их автор.

65. В Древнем Египте, напротив, были созданы целые литературные жанры, предостерегающие молодых людей от безрассудных занятий. Как правило, они начинались с вопроса, мечтал ли читатель когда-нибудь стать капитаном корабля или возничим царской колесницы, а затем переходили к описанию того, каким в действительности жалким было занятие, казавшееся таким блестящим на первый взгляд. Вывод всегда был одинаковым: не делайте этого! Становитесь бюрократами. Вам достанется доходная работа, и вы сможете командовать солдатами и матросами, которые будут смотреть на вас, как на Бога.

66. Мне кажется, самое смешное в фильмах о Бонде, что он – отвратительный шпион. Шпионы должны быть осторожными и незаметными. Джеймс Бонд под это описание никак не подходит. Но, хотя он и ужасный шпион, он добивается успеха потому, что он безупречно и безо всяких усилий справляется с любым заданием, не связанным с разведкой. Что касается его инверсии с Холмсом, ее можно развивать до бесконечности: у Холмса есть семейная история, а Бонд то ли сирота, то ли не имеет семейных связей, и, кроме того, он постоянно занимается сексом, но детей у него нет. Холмс работает вместе с напарником, который удачно ему ассистирует; Бонд – с несколькими напарницами, которые обычно умирают.

67. Полное изложение этого аргумента потребовало бы гораздо большего количества времени, и здесь для него нет места, но обратите внимание, что типаж «копа-беспредельщика-нарушителя-всех-правил», который сегодня появляется в голливудских боевиках по умолчанию, не существовал вплоть до 1970-х годов. На самом деле в американском кино первой половины XX века трудно найти фильмы, в которых повествование велось бы с точки зрения полицейского. Кино о копах-беспредельщиках зародилось тогда, когда исчезли вестерны, и представляет собой перенесение сюжетов вестернов в городские бюрократические декорации. Этот переход обозначил Клинт Иствуд – от «Долларовой трилогии» Серджио Леоне (1964, 1965, 1966) до «Грязного Гарри» (1971). Как отмечали другие авторы, сюжет вестернов представляет собой попытку придумать такую ситуацию, в которой приличный человек может оправданно делать вещи, которым в любых других обстоятельствах не было бы никакого оправдания. Перенесение этого в городскую бюрократическую среду приводит к неприятным последствиям – действительно, образ Джека Бауэра (из телесериала «24 часа») можно назвать логической кульминацией этого жанра.