Дэвид Гребер - Утопия правил. О технологиях, глупости и тайном обаянии бюрократии

50. В современном мире это, разумеется, не имеет смысла. Допустим, если есть некоторые пространства, из которых женщины исключены вследствие страха физического или сексуального нападения, то нельзя проводить различия между этим страхом и предположениями о причинах, подталкивающих мужчин совершать подобные нападения или побуждающих полицию внушать жертве мысль, что она, мол, «сама напросилась», или складывающимся у большинства женщин ощущением, что в таких местах женщины и правда не должны появляться. Эти факторы нельзя отличить и от «экономических» последствий для женщин, которые в результате не могут устроиться на определенные виды работы. Все это составляет единую структуру насилия.

Как отмечает Катя Конфортини (Confortini Catia. “Galtung, Violence, and Gender: The Case for a Peace Studies/Feminism Alliance” // Peace and Change 2006 vol. 31 [3]: 333–67), главная проблема в подходе Йоханна Гальтунга заключается в том, что он считает «структуры» абстрактными, ни с чем не связанными объектами, тогда как то, о чем мы говорим здесь, представляет собой материальные процессы, в которых насилие и угроза его применения играют ключевую, определяющую роль. Действительно, можно сказать, что вследствие самой этой тенденции к абстракции каждый вовлеченный в процесс может считать, что насилие, на котором зиждется система, не несет ответственности за ее насильственные последствия.

51. Это правда, что рабству часто придают форму нравственных отношений (хозяин по-отечески заботится о духовном благополучии рабов – что-то в этом роде), но, как отмечали многие, в подобный обман на самом деле не верят ни хозяева, ни рабы; способность заставить рабов подыгрывать такой явно фальшивой идеологии сама является средством установления чисто произвольной власти хозяина.

52. Breckenridge Keith. “Power Without Knowledge: Three Colonial isms in South Africa”. – Режим доступа: www.history.und.ac.za/Sempapers/Breckenridge2003.pdf.

53. Breckenridge Keith. “Verwoerd’s Bureau of Proof: Total Information in the Making of Apartheid” // History Workshop Journal 1985, vol. 59:84.

54. Mathews Andrew. “Power/Knowledge, Power/Ignorance: Forest Fires and the State in Mexico ” // Human Ecology 2005, vol. 33 (6): 795–820; Instituting Nature: Authority, Expertise and Power in Mexican Forests, 1926–2011. Cambridge: MIT Press, 2011.

55. Apter David. The Politics of Modernization. Chicago: University of Chicago Press, 1965; Choice and the Politics of Allocation: A Developmental Theory. New Haven: Yale University Press, 1971.

56. «Насильственные действия не меньше чем другие виды поведенческого выражения пропитаны культурным смыслом и представляют собой индивидуальные действия в рамках исторически сложившихся моделей поведения. Таким образом, индивидуальные действия, опирающиеся на сохранившиеся до наших дней культурные формы, символы и образцы, могут считаться «поэтическими» относительно находящегося под ними субстрата, управляемого правилами, и относительно того, как этот субстрат задействуется, при помощи каких новых смыслов и форм культурного выражения он проявляется» (Whitehead Neil. “On the Poetics of Violence” / James Currey (ed.) // Violence . Santa Fe, NM: SAR Press, 2004, pp. 9–10).

57. Мы обычно считаем, что в криминальных делах приставить кому-нибудь к голове пистолет и потребовать деньги – это насильственное преступление, хотя непосредственного физического контакта не происходит. Тем не менее авторы большинства либеральных определений насилия стараются не характеризовать угрозы причинения физического вреда как формы насилия, поскольку это ведет к разрушительным последствиям. В результате либералы, как правило, определяют насилие как действия, направленные на причинение вреда без предварительного согласия, а консерваторы – как действия, направленные на причинение вреда без предварительного согласия и не получившие одобрения со стороны законных властей – что, разумеется, исключает вероятность того, что любое государство, которое они одобряют, может быть вовлечено в «насилие» (см.: Coady C. A. J. “The Idea of Violence” // Journal of Applied Philosophy 1986 vol. 3 [1]: 3–19; а также мою книгу: Graeber David. Direct Action: An Ethnography. Oakland: AK Press, 2009, pp. 448–49).

58. Надеюсь, здесь я не должен подчеркивать, что патриархальные установления такого рода являются очевидными примерами структурного насилия, а их нормы подкрепляются угрозой причинения физического вреда самыми разными способами, как утонченными, так и не очень.

59. Написав этот абзац, я тщетно пытался найти эссе, в котором я впервые прочитал об этих экспериментах (сначала я наткнулся на него примерно в 1990 году, в журнальной статье о фильме «Тутси», которую я прочитал в американском консульстве в Антананариву, когда проводил там полевые исследования). Когда я рассказываю эту историю, мне часто говорят, что настоящая причина, по которой юноши отказываются представлять себя девушками, заключается в банальной гомофобии, и это, конечно, до определенной степени правда. Но тогда нужно задаться вопросом, почему гомофобия настолько сильна и почему она выражается именно в такой форме? В конце концов, для многих девушек подросткового возраста тоже характерна гомофобия, но их это не останавливает, когда у них появляется возможность поставить себя на место юношей.