Макс Шелер - Проблемы социологии знания

Но сколько бы таких или подобных им фактов ни собирали, они ни в малейшей степени не опровергают марксистский тезис о том, что предметом религии является лишь «густой чад, окутывающий экономические отношения между классами».

Если в этом тезисе выделить общий социологистский тезис, что религию существенным и фундаментальным образом определяет социальная группа, а не священная харизматическая личность основателей, отделив его от экономистского , что содержание религий объясняют группы экономических интересов, то оба их мы должны в одинаковой мере отвергнуть.

Поскольку верно – а это в значительной мере так и есть , – что структура, интересы, ценности и идеи социальных групп со-определяют содержание религии вообще, а формы ритуалов, культов, церемоний определяют господствующую религию в содержательном плане, постольку это должно быть верно для всех групп любого рода, а не только для классов. Это относится также к расам, семьям и прочим более широким родовым сообществам (кланам, родовым союзам), к профессиям и сословиям, нациям и культурным кругам. Бог еврейского народа был поочередно Богом горы, Богом стада, Богом сражений, чтобы потом у великих пророков – представлявшем права бесправных в их противостоянии царской власти – постепенно стать Богом права и Богом спасения; Бог Мохаммеда напоминает арабского шейха; все эти идеи Бога в корне отличны от греческого Бога-мудреца. Профессии создают свои особенные «функциональные божества», и нации также придают божествам своеобразные оттенки национального духа и характера. Я даже думаю, что из различных видов групповых влечений, интересов и т. п., со-обусловливающих содержание религии, хозяйственные группы – собственно классы – обусловливают религиозные смыслы в содержательном отношении, во-первых, наименее существенно , во-вторых, в генетическом отношении на самой поздней стадии . Во всяком «примитивном» социальном бытии религиозные функции в первую очередь связаны с кровно-родственными сообществами – с семьями, кланами, родами, родовыми союзами, народными общностями (Япония, еврейство). Героические божества, сопутствующие «политическому обществу» (Вундт), и государственные боги не имеют ничего общего с классовыми божествами (китайские небеса находятся в структурной аналогии вовсе не с экономической, а чиновной структурой китайской империи). Профессиональные божества, «функциональные боги», также не детерминированы экономически – если, конечно, не придерживаться той в корне ошибочной теории (Бюхер и др.), согласно которой профессиональная дифференциация детерминируется в первую очередь экономически. Класс проявил себя в отношении религии наименее творчески. Классы вообще не константы в истории; там, где они появляются, они всегда – лишь явления внутреннего распада и выравнивания, возникающие на конечной стадии культуры в результате взаимоуничтожения либо утраты преобладающего значения других групп. Они – позднейшие продукты исторического развития замкнутой в единство культуры [323], и в их борьбе между собой всякая культура разрушается.

Но и социологический характер теории следует отвергнуть. Тысячи фактов, которые приводят в защиту тезиса об обусловленности содержания религии видами групп, групповыми интересами и ценностями, показывают лишь одно: что в каждой сфере бытия, куда проникает взор человека (будь то природа, душа, история, царства эстетических и этических ценностей, чисел и фигур), существует социологически обусловленная перспектива интересов в выборе понятий, значений, созерцательных образов – и что это относится также и к «небесам».

Позитивизм вери, что может дать социальным наукам и наукам о духе фундамент – фундамент «научной морали». Он не видел, что определял предмет и метод этих наук только благодаря тому, что учил искусственно не принимать во внимание личность, ее свободу и подлинно моральные факторы вообще. Идти через элиминацию моральных факторов к некой «научной» морали – в этом вся абсурдность позитивистского предприятия.

Сегодня это заблуждение осознано. Макс Вебер ясно заявил о нем в своем докладе « Наука как призвание и профессия ». Науки могут либо выявлять законосообразные связи, которые при любой системе ценностей и любом мировоззрении надлежит учитывать с технической точки зрения, либо в лучшем случае выявлять смысловые связи, которые – в свете данного «мировоззрения», описанного в учении о мировоззрениях, – содержат факты: если ты принимаешь католицизм, лютеранство, гегелевскую философию, то ты должен, поскольку ты правильно понимаешь свое мировоззрение и признаешь выявляемые наукой факты, оценивать эти факты таким или иным образом. Аналогично рассуждает и Й. Шумпетер [324], признавая достоинства и критикуя недостатки позитивистского идеала науки.