Джон Маркофф - Homo Roboticus? Люди и машины в поисках взаимопонимания

Слабое место этих аргументов в том, что они не показывают истинного соотношения рабочих мест и игнорируют реальность финансовых проблем Kodak. Во-первых, даже если считать, что Instagram действительно уничтожила Kodak (а это не так), то соотношение рабочих мест совершенно не такое, как приведенное (13 против 145 000). Сервисы вроде Instagram появились не на пустом месте, а только тогда, когда интернет достиг зрелости и создал миллионы по большей части высококлассных рабочих мест. Это ясно показал издатель и организатор конференций Тим О'Рейли: «Задумайтесь, действительно ли Instagram вытеснила Kodak? А может быть, это дело рук Apple, Samsung и других производителей смартфонов, пришедших на смену фотоаппаратам? И разве не провайдеры сетевых услуг, центры обработки данных и поставщики оборудования устранили потребность в пленке, которую раньше продавала Kodak? В Apple работает 72 000 человек (по сравнению с 10 000 в 2002 г.). У Samsung 270 000 сотрудников, у Comcast – 126 000 и т. д.» {55}. Даже О'Рейли очень далек от представления полной картины положительного экономического эффекта интернета. Проведенное McKinsey в 2011 г. исследование показало, что глобально интернет создает 2,6 нового рабочего места на каждое потерянное место и что именно он обеспечивал 21 % роста ВВП на протяжении пяти предыдущих лет в развитых странах {56}. Другим аргументом в споре Kodak и Instagram является то, что Kodak пострадала от перехода на цифровые технологии, а ее главный конкурент FujiFilm – нет {57}.

Причины упадка Kodak сложнее таких объяснений, как «они проглядели цифру» или «они не купили (или не создали) Instagram». К числу проблем относились масштаб, возраст и быстрота развития событий. У компании было значительное количество пенсионеров, а ее внутренняя культура допустила потерю старых талантов и не обеспечила привлечение новых. Это обернулось катастрофой. Kodak безуспешно пыталась войти в фармацевтическую отрасль, провалились и попытки переключиться на технологии медицинской визуализации.

Новые опасения в отношении автоматизации с использованием искусственного интеллекта и связанного с ней сокращения числа рабочих мест могут в конечном итоге оказаться небеспочвенными, однако не исключено, что те, кто бьет тревогу, просто зациклились на прошлых представлениях. Если рассматривать ситуацию с точки зрения противостояния «искусственный интеллект – технологии усиления интеллекта», то есть надежда, что люди по-прежнему сохраняют неограниченную способность и развлекаться, и работать над чем-то востребованным и полезным.

Но если люди не правы, то 2045 г. может стать для человечества началом трудных времен.

Или технологического рая.

Или и того и другого.

В 2045 г., по предсказанию Рэя Курцвейла, люди выйдут за биологические рамки и, возможно, изменят свою судьбу {58}.

Курцвейл – предприниматель в области искусственного интеллекта и футуролог. В 2012 г. он стал техническим директором Google для развития идей по созданию искусственного «разума». Курцвейл – яркий представитель сообщества лучших специалистов Кремниевой долины, которых вдохновляли идеи специалиста по информатике и автора научно-популярных книг Вернора Винджа о неизбежности достижения «технологической сингулярности», т. е. точки, когда машинный интеллект превзойдет человеческий. Когда Виндж в 1993 г. впервые написал об идее сингулярности, он отвел довольно широкий интервал времени (2005–2030 гг.), в котором компьютеры могут стать «сознательными» и превзойти человека {59}.

Сторонники сингулярности исходят из неизбежности взаимодополняющего экспоненциального развития различных информационных технологий – от вычислительной мощности до накопителей информации. В определенном смысле это религиозная вера в силу экспоненциального развития технологий, идея, которая была исследована Робертом Герачи в книге «Апокалипсис: Рай для роботов, искусственного интеллекта и виртуальной реальности» (Apocalyptic AI: Visions of Heaven in Robotics, Artificial Intelligence, and Virtual Reality). Он находит интересные социологические параллели между размышлениями о сингулярности и мессианскими традициями {60}.

Гипотеза сингулярности строится также на новейших исследованиях в сфере искусственного интеллекта, начало которым положил Родни Брукс, предложивший создавать сложные робототехнические системы путем группирования более простых элементов. И Курцвейл в книге «Эволюция разума» [6]и Джефф Хокинс в своей ранней работе «Об интеллекте» [7]проводят мысль, что после открытия простых биологических «алгоритмов», лежащих в основе человеческого интеллекта, создание обладающих интеллектом машин – вопрос простого «масштабирования». Эти идеи очень противоречивы, их резко критикуют нейробиологи, но о них все же стоит упомянуть, поскольку они используются как аргументы в новых дебатах об автоматизации. Что больше всего сегодня бросается в глаза, так это огромный разброс мнений относительно будущего живого труда в зависимости от интерпретации одних и тех же данных.