Аристотель: Политика (сборник)

Несмотря на все это, повторяем, приведенное нами завещание имеет большое значение. Философа принято считать человеком не от мира сего, равнодушным ко всему житейскому, взирающим с высоты своего величия на мелочи жизни. Не таким является нам Аристотель в своем завещании. Заботливость его о близких к нему людях отличается теми подробностями, которые характеризуют истинную привязанность. В нем сквозит та нежность, которую сам Аристотель считал украшением мужчины; он говорит: если мужчина желает быть пленительным, он должен занять у женщин грации и нежности, и если женщина желает покорять сердца, она должна обладать известною долей мужества.

Следует также обратить внимание на отношение Аристотеля к своим рабам. Аристотеля принято считать ревностным защитником рабства. Из завещания же его видно, что в сердце своем он не мог не признавать в них тех же людей: он заботился об их участи после своей смерти так же, как о членах собственной семьи. Нас поражают все житейские подробности, в которые входит этот великий человек, успевший сделать так изумительно много для отдаленных времен. Это тесное общение с действительностью и внимательное отношение ко всему окружающему составляли особенность Аристотеля, резко отличающую его от всех других философов. Что касается его отношения к рабам, то лучшим доказательством тому, что он не считал их низшими существами, служит то, что сам он женат был на рабыне, а лучший друг его Гермий был раб по происхождению. Когда мы будем говорить о «Политике» Аристотеля, мы приведем его мнение о рабстве, и читатель увидит, что считать Аристотеля защитником рабства – тоже клевета…

Нам остается сказать несколько слов об отношении Аристотеля к своим современникам, к той партии демагогов, которая заставила его удалиться из Афин. Он мало высказывался об этом при жизни; говорить и даже писать было для него небезопасно; он наблюдал проявления страстей с тем спокойствием, с каким отмечал явления бурь и направления ветров.

Один из древнейших писателей говорит по этому поводу: «Во дни Соломона мудрость подняла голос на площадях, но не была услышана. Так продолжается и до сих пор. На площадях нет места для мудрости. Мудрость требует спокойного размышления; на площадях же всегда шум и суматоха. Аристотель проникнут презрением к толпе, а толпа в свою очередь питает инстинктивное презрение к Аристотелю. Крайние мнения, выраженные резким языком, имеют в толпе наибольшую популярность».

В неограниченную демократию вообще, и особенно в крайнюю демократию того времени, Аристотель не имел никакой веры, замечая саркастически, что хотя афиняне и открыли две полезные вещи: пшеницу и свободу, но умели пользоваться только первою, а другою пользовались короткое лишь время, и то для того только, чтоб злоупотреблять ею.

Касаясь отношения Аристотеля к Платону, мы уже говорили, что первый ни в одежде, ни в образе жизни не подчинялся, так сказать, философскому уставу. Любовь к свободному проявлению своих склонностей была также особенностью Аристотеля, оказавшей благотворное влияние на сохранение его сил; ей, может быть, философия его обязана своей жизненной мощью.

Аристотель прожил честно, свободно и просто на земле шестьдесят три года. В этой жизни нет никаких нравственных подвигов, никаких особенных событий, на которые мог бы, широко раскрыв глаза, воззриться всякий простой смертный. Но мы берем на себя смелость сказать, что такою должна быть жизнь человека, умственная деятельность которого предназначена служить потомству и отдаленным векам. Такая жизнь должна быть достойна своей великой участи, но нравственные подвиги, которыми человечество восторгается, необязательны для истинного ученого: они требуют большой затраты сил и времени. Мы будем говорить об этом подробнее, разбирая этику Аристотеля. Теперь же ограничимся замечанием, что жизнь Аристотеля служит живым выражением нравственного идеала, заключающегося в его этике. Аристотель жил среди людей прекрасно их знал и понимать, но он не вмешивался в дела толпы, не заражался мелкими интересами дня, а стоял в стороне, почему и мог спокойно заниматься умственным трудом, который всегда плодотворен в тиши. Такой мирный труд требует, может быть, больше, чем всякий другой, чистой совести, поэтому жизнь ученого должна быть свободна от всего, что влечет за собой ее упреки. В этом отношении Аристотель был безупречен. Мы видели, что его непрерывный, напряженный умственный труд не мешал ему отдать должное жизни. Он был верный, нежный и постоянный друг, хороший семьянин и вообще любил людей и желал им добра, несмотря на то что клевета преследовала его постоянно. В юности его обвиняли в черной неблагодарности к учителю, затем ему приписывали выдачу персам друга его Гермия и наконец отравление Александра Македонского. Мы останавливаемся здесь на самых крупных обвинениях, а сколько было еще мелких, которые всю жизнь преследовали его! Но мелкие клеветы всеми забыты, крупные клеветы были настолько неправдоподобны, что с течением времени они неминуемо должны были отделиться от светлой личности Аристотеля и кануть в Лету. Теперь личность Аристотеля является перед нами вполне чистою, точно высеченною рукой искусного художника из куска цельного белого мрамора.