Валид Фарес - Революция грядет - борьба за свободу на Ближнем Востоке

Когда правительство желает проводить определенную политику, логично предположить, что оно использует для этого все имеющиеся в его распоряжении инструменты, преимущественно организации, которые уже финансируются и работают. Администрация Буша дала указание своим чиновникам активизировать усилия для продвижения демократии на Ближнем и Среднем Востоке. Со своими ресурсами правительство США могло организовать продвижение в глобальном масштабе и помочь миллионам людей в их борьбе за свободу.

В начале 2002 г. я убеждал своих единомышленников в Конгрессе США поработать с президентом над развертыванием широкой кампании общественной поддержки тех сегментов общества Среднего Востока, которые уже вовлечены в борьбу за демократию. Я говорил законодателям, что «вторжение» уже идет, все, что от нас требуется – начать взаимодействовать с борцами за демократию. Я говорил, что прежде чем завоевывать умы и сердца широких масс, нужно установить союз с теми, кто уже сделал выбор в пользу свободы и демократии. «Давайте установим связь с теми, кто десятилетия борется за свободу», – говорил я на многочисленных брифингах законодателям и лидерам неправительственных организаций. Моей идеей было установление стратегических связей с рядом передовых плацдармов в Ливане, Алжире, Сирии, Иране, Судане, Ираке, Египте, в странах Персидского залива и т. д. – в дополнение к мобилизации диссидентов, живущих в изгнании. Я выступал за создание ряда региональных центров для продвижения демократии, которые могли бы оказывать помощь и поддержку местным неправительственным организациям, диссидентам и группам борцов за права человека. Создание в США специальных групп по продвижению демократии – это идеологическая часть проекта, связь с активистами гражданских обществ – стратегическая. Нам нужно было воспринять опыт Восточной Европы и адаптировать его к реалиям Среднего Востока. И таким образом реализовать программу демократизации.

На самом деле, если бы администрация Буша организовала настоящий «военный кабинет» или иной центр, сотрудники которого осознавали бы всю сложность проблем, стратегический процесс мог бы пойти совершенно иначе. Активизация же уже существующих демократических программ, к сожалению, провалилась, информационная и идеологическая войны в первые годы конфронтации оказались практически проигранными. При этом сеть демократически ориентированных организаций, финансируемых правительством, была гигантской. Огромные организации с бюджетом в сотни миллионов долларов – от различных агентств в Государственном департаменте, продвигающих идеи демократии и прав человека, до кабинетов в Пентагоне и других ведомствах, фонда «Национальный вклад в демократию», «Национального демократического института международных отношений» (NDI), «Международного республиканского института» (IRI) – все занимались «продвижением демократии в глобальном масштабе». К этой группе можно добавить гигантские неправительственные организации, такие как «Институт мира», «Фонд Гуггенхайма», «Фонд Карнеги за международный мир», получающие огромное финансирование из общественных источников или частных пожертвований. Организационная и финансовая мощь для установления контактов с гражданскими обществами Большого Среднего Востока могла быть ошеломительной.

Существует огромное количество обеспечиваемых администрацией или одобренных конгрессом грантов, которыми пользуются университеты, неправительственные организации, ассоциации, общественные библиотеки и исследовательские центры, которые, по идее, тоже должны принимать участие в программе продвижения демократии. Я бы еще добавил огромные ресурсы, доступные благодаря «Агентству международного развития США» (USAID) и множеству его социально-ориентированных программ, поскольку гуманитарная помощь тоже является инструментом продвижения демократических ценностей. Кто-то может сказать, что это может быть наилучшим средством для налаживания взаимодействия со слабыми и нуждающимися народами, оказания им культурной и интеллектуальной поддержки. Кроме того, есть еще и европейские партнеры в национальных парламентах, Евросоюзе и Европарламенте. Запад аккумулировал серьезные средства для контактов и взаимодействия с аутсайдерами.

Но почему же на этот раз такое взаимодействие не возникло? Рациональное объяснение, которое я давал в предыдущих книгах, заключается в том, что в 1990-е гг. отсутствовала политическая воля для использования западных ресурсов по оказанию помощи угнетенным народам региона. Не было ясного представления о том, что демократизация – это стратегический ответ на подъем джихадизма и порождаемого им насилия. В президентских выступлениях после событий 11 сентября, в дискурсе администрации и конгресса, запуском программ продвижения демократии было продемонстрировано, что отныне такая стратегия появилась. Почему же события не стали развиваться в этом направлении? Усилия правительства США по продвижению демократии (не считая организации всенародных выборов в оккупированных Афганистане и Ираке) не вызвали массового демократического отклика на Среднем Востоке. Или, по крайней мере, граждане западных стран этого не увидели, не услышали, не ощутили. На своих брифингах с представителями законодательной и исполнительной власти в Америке и Европе я неоднократно утверждал, что политика Запада провалилась. Но усилия по освобождению Ближнего и Среднего Востока провалились не сами по себе. Они были обречены на провал самой сущностью западных общественных организаций.