Валид Фарес - Революция грядет - борьба за свободу на Ближнем Востоке

9. В 1954 г., когда британцы покинули Судан, арабская элита Севера отвергла призыв африканского населения Юга к созданию федерации и возможности самоопределения. На протяжении десятилетий здесь бушевала жестокая гражданская война, в ходе которой погибло более миллиона человек, преимущественно на юге. Практиковались этнические чистки.

На всей территории Ближнего и Среднего Востока, от Марокко и Мавритании до Персидского залива и Афганистана, дела шли не намного лучше. ХХ век так и не принес в этот регион ни мира, ни демократии, ни свободы.

К концу ХХ столетия, за девять месяцев до того, как Бен Ладен нанес удар в самое сердце Запада, на Ближнем и Среднем Востоке все еще процветали жесточайшие формы тирании, геноцид, кровавые бойни, этнические чистки, рабство, казни, пытки, политические тюрьмы. Более миллиона человек были арестованы по политическим мотивам – это сопоставимо со всем населением сектора Газа. В Судане и Мавритании около 750 тысяч африканцев находились в рабстве. В Ливане, на палестинских территориях и на Кипре продолжалась военная оккупация XVII. Этнические меньшинства в алжирской Кабилии, на юге Судана, на курдских территориях Ирака, Турции и Ирана, в районе Ахваза противостояли государственным военным машинам.

Через одиннадцать лет после завершения «холодной войны» тирания в регионе ничуть не ослабила свою хватку. Режимы только укрепляли свои политические механизмы, радикальные идеологии получали все более широкое распространение и проникали все глубже и глубже. Запад явно расстался с надеждой на демократическую солидарность между народами этого региона. К последнему десятилетию ХХ в. отступление американцев и европейцев от политики продвижения свобод и борьбы за права человека на Среднем Востоке стало очевидным, особенно в сравнении с заинтересованностью Запада в поддержке диссидентства, плюрализма мнений и прав человека в этом же регионе в период «холодной войны».

Во многих реалиях 1990-х гг. можно разглядеть предпосылки будущей войны с опирающимся на идею джихада терроризмом, в которую с 2001 г. оказались втянутыми США, другие страны Запада, Россия, Индия XVIII, умеренные арабские и мусульманские правительства. Непосредственно после атак 11 сентября и позже, после ударов террористов в Мадриде, Лондоне, Беслане, Мумбаи и других городах за пределами Среднего Востока, многие наблюдатели и ученые усмотрели связь между состоянием гражданских обществ в странах региона и подъемом сил джихада.

Вопреки предположениям некоторых экспертов, прямой причинно-следственной связи между социально-экономическими условиями жизни и терроризмом не существует XIX. Скорее, есть связь между отсутствием демократической культуры в обществе и подъемом радикальных идеологий, особенно – воинствующих исламистских доктрин. Неизбежный вывод из этого следующий: все террористические акции джихадистов проистекают из идеологий, которые отрицают плюрализм в обществе и демократию. Официальный мотив насилия – идеологический. «Аль-Каида», «Талибан», «Джемаа Исламия», «Хезболла», «Пасдаран», «Хамас», группа «Абу Сайяф» – все радикальные группировки в различных районах мира недвусмысленно выступают за создание режимов, опирающихся исключительно на тоталитарную силу.

Подъем и успехи террора начала XXI в. непосредственно связаны с экспансией радикальных идеологий. А рост этих идеологий обратно пропорционален несостоятельности демократической культуры в гражданских обществах.

Для понимания того, почему Средний Восток после «холодной войны» оказался в арьергарде, когда все международное сообщество пошло вперед, почему в регионе сейчас открылось «окно новых возможностей» и может ли оно снова захлопнуться, нужно ответить на четыре принципиальных, основополагающих вопроса.

1. Каким образом, несмотря на окончание «холодной войны», антидемократические силы выиграли сражение на Ближнем и Среднем Востоке, и как им удается в течение десятилетий удерживать народы этого региона в рамках жесткой авторитарной власти?

2. Почему Запад отказался от намерений принести народам региона свободу и демократию, но продолжает помогать другим?

3. Почему демократические ценности воспринимаются в арабском и мусульманском мире иначе, чем в других регионах?

4. Почему Запад не слышит голоса диссидентов со Среднего Востока?