А. Гилл - На все четыре стороны

Первым делом я составил список того, что меня не заводит: прыщавые задницы, носки (порнозвезды надевают их потому, что считают грязные ноги еще менее эротичными), банальная агрессивная ругань типа «ты знаешь, что ты этого хочешь, сука», фальшивые драгоценности, накладные ногти и самое главное – свирепое насилие и унижение, которые так часто изображаются в порнографии. У студии были свои требования. Мне прислали факс с перечнем необходимых элементов фильма. В нем должно быть от шести до восьми женщин и от четырех до шести мужчин. Одна женщина должна быть звездой – ее имя будет стоять на коробке с кассетой – и участвовать в двух сценах. Всего должно быть семь сцен следующих типов: М-Ж, Ж-Ж, Ж-Ж-М, Ж-М-М, М-Ж (анальный вариант), М-Ж (оральный вариант) и Ж-соло (мастурбация). Хотя меня лично раздражает онанизм в женском исполнении, тут я решил наступить на горло собственной песне и сделать то, что меня просят. Сюжет должен быть простым, диалог – еще проще. «Говорить они не умеют, – объяснила мне пиар-агент Metro, веселая и язвительная Сюзан Янетти. – Совсем. Они не будут читать сценарий, и актерскому мастерству они не обучены. У них другая специальность».

Пораскинув мозгами, я решил избрать местом действия своих эпизодов дешевый пансион и связать их все воедино, как в фильме «Рондо». Одни будут смешными, другие – безумно эротичными. Верховодить во всех будут женщины. Первоначально я хотел, чтобы каждая сцена была уникальной, не похожей на все, что я видел прежде. Но, приступив к работе, обнаружил, что в основном мои фантазии вторичны, навеяны фильмами, которые я смотрел, или книгами, которые читал. Вдобавок много эротики заключено в нюансах – в легком покачивании бедра, взгляде искоса – в чем-то неосязаемом, высекающем искру между экраном и зрителем. Однако идея родилась быстро, и пошла потеха. В поисках сюжетных линий я ограбил «Декамерон», «Кентерберийские рассказы» и греческие мифы. Можете мне поверить, на свете нет лучшего развлечения, чем сочинять сценарий для порнофильма.

В четыре утра в воскресенье я отправил плод своих усилий в Metro факсом и стал ждать звонка. Сюзан Янетти позвонила мне через несколько часов. «Все в порядке, – сказала она. – Вы отлично справились. Нет, правда, у вас талант. То, что мы получаем обычно, гораздо хуже».

Честно признаюсь вам, что на мою долю выпало больше журналистских наград, чем я выдал бы себе сам. Престижные журналы платили за мои статьи постыдно высокие гонорары. Мне присылала восторженные письма Элизабет Херли, меня отечески целовал в щечку Майкл Виннер [33]. Но ничто – никакие овации и панегирики – не наполняло меня такой гордостью, какую я почувствовал в то воскресное утро.

Однако Сюзан предложила внести некоторые поправки. «Многое из этого чересчур заумно для наших потребителей, не говоря уж об актерах. И сцену М-М придется удалить, иначе магазины у нас это не возьмут. При малейшем намеке на гомосексуализм бедняжки теряют эрекцию. Помните, что наш товар предназначен для онанистов, а эти ребята на дух не переносят голубых. А еще, боюсь, мы вынуждены будем выбросить сцену, где китаянка сует во влагалище косяк, затягивается и говорит: «Моя киска приготовила тебе гостинчик».

«Почему? – спросил я. – Вы не можете найти девушку, которая справилась бы с таким упражнением?»

«Да нет, все дело в наркотиках. С этим у нас очень строго».

«То есть двадцать мужиков могут изнасиловать одну женщину способами, запрещенными в восемнадцати штатах, а траву курить аморально?»

«Это Америка, Адриан».

Мы в Ван-Нейсе – это всего в сорока минутах езды от Беверли-Хиллз, но жарче здесь градусов на двадцать. Райончик насквозь пропеченный и, прямо скажем, мрачноватый – на месте здешних властей я запретил бы продажу опасных бритв без рецепта. Филиал Metro расположен в сборном ангаре среди таких же ангаров рядом с военным аэропортом. Со взлетных дорожек доносятся оргазменные вопли котов, но в остальном вокруг разлита жутковатая тишина. В жизни не догадаешься, чем они тут занимаются.

В офисах царит деловая, будничная атмосфера. Нигде не видно ни одной накачанной груди; стены, как ни странно, украшены кадрами из диснеевских мультиков. Сюзан приветствует нас и дает мне исправленный сценарий. Сказать, что он выхолощен, значило бы неточно выразиться. Все, что не выхолощено, беспощадно искромсано; сюжет и диалог, которые казались мне простыми, как в «Улице Сезам», стали похожи на упражнения из учебника для слабоумных.