А. Гилл - На все четыре стороны

Самое грустное и огорчительное во всем этом – отсутствие паствы. Службам никто не внемлет. Все происходит между Богом и профессионалами, а обычных верующих просят не беспокоиться. Вера – хитрая и неуловимая вещь. В один миг вы переполнены ею. Но потом глядь – и от нее почти не осталось следа. Если вы смотрите на нее в упор, она исчезает. Ее можно заметить лишь мельком, уголком глаза. Какими бы бестолковыми и неотесанными ни казались пережившие второе рождение пенсионеры-американцы или взбалмошные ирландки из общества матерей-одиночек, их привела сюда вера. Они приехали в Израиль не за шикарными видами, не за развлечениями или деликатесами и даже не за хваленым израильским гостеприимством. Они приехали в этот опасный, неблагополучный уголок земли, потому что он – родина веры. Приехали со своими бедами и проблемами, со страхами и надеждами, со своим чувством вины – многие только под конец жизни отправились в это паломничество, которое обещали себе долгие годы и на которое откладывали свои трудовые гроши. Они лишены роскоши монашеского призвания, той сладостной свободы от ответственности, которую дает принадлежность к святому братству. И в единственном месте на земле, где они должны были бы найти утешение и поддержку, с ними обращаются словно с бессмысленным скотом или с несносными, докучливыми мухами. Но все-таки, уезжая отсюда, они увозят с собой не кустарные четки и не сувенирные столовые наборы, а свою веру – и это, как ни крути, подлинное чудо. Неисповедимы пути Господни.

На духовном меридиане миллениума местные жители не могут договориться даже насчет того, какое нынче число. Есть римский календарь, юлианский и григорианский. Мусульмане считают, что на дворе пятнадцатый век. В результате, как это ни парадоксально, здесь вряд ли кто-нибудь будет отмечать миллениум – вдобавок первое января выпадает на субботу, так что праздник отменяется и для евреев.

Индия, январь 1999 года

Если вы собираетесь в Индию, я дам вам совет опытного путешественника: никому об этом не говорите. Нет, правда – лучше соврите, что едете в Девоншир проведать свою престарелую бабушку. Сообщить о своей скорой поездке в Индию – это все равно что признаться в крупном невезении: у каждого найдется для вас полезная рекомендация или заветный адресок. Одно только упоминание об Индии превращает половину ваших друзей в ярых поклонников этой страны. «Разумеется, ты поедешь в Дхарму-Бахарму? – спрашивают они с плохо скрытым миссионерским пылом. – Нет?! Тогда ты просто обязан пересмотреть свои планы». Я не шучу. У меня скопилось два десятка факсов с нарисованными от руки маршрутами, мне много раз звонили среди ночи, я получал письма от незнакомцев – гуру субконтинентального туризма. И все они заканчивали свои непрошеные консультации одной и той же набившей оскомину фразой: «Если вы не собираетесь посетить дворец в Закавыке, то вы не увидите настоящей Индии и можете вообще туда не ездить».

Как будто для человека с Запада вся Индия не кажется совершенно нереальной! Я пытался представить себе индусов, которые говорят друг другу: «Ну конечно, если ты не заглянешь в Шеффилд и не посетишь торговый центр «Арндейл», ты не увидишь настоящей Англии». А остальные ваши друзья – те, кого нельзя назвать новоиспеченными сагибами, – скажут: «Ах, Индия! Прекрасно, я бы и сам съездил, но боюсь, что не смогу это выдержать, – я имею в виду, там столько нищих, никаких нервов не хватит. А ты не боишься?».

Индия уверенно занимает первое место в ряду наибеднейших стран мира. Все знают – это давно уже стало общим местом, – что беднее индусов на свете никого нет. На богатом Западе считают, что встретиться с этим фактом лицом к лицу способны только люди с атрофированной совестью. А для тех, у кого доброе и чувствительное сердце, это чересчур серьезное испытание, так что лучше уж вовсе не ездить, не смотреть. Когда речь заходит об Индии, чаще всего задают именно этот вопрос: как вы будете бороться с бедностью. Лучший известный мне ответ принадлежит Марку Тулли, корреспонденту-ветерану из Дели: «Мне не надо бороться с бедностью, это беднякам надо бороться с бедностью». К чему я добавил бы, что бедность – это как раз то, чем привлекает нас Индия. Бедность создала Индию, сделала ее такой, какая она есть. Если бы мечта Индиры Ганди о современной, агрессивной, могучей экономике сбылась и ее родина превратилась в исполинскую Малайзию или Сингапур, мы не питали бы к ней такого интереса. Именно на фоне тяжкой доли гигантского большинства ее архитектура, а также вся эта роскошь, изобилие и прочая атрибутика индийских принцев и индийской истории выглядят столь впечатляющими. По всей Индии вы сталкиваетесь с этими контрастами богатства и бедности, могущества и беспомощности, немыслимой красоты и чудовищного безобразия. Везде, куда ни глянь, сквозит эта бинарная метафора; вас окружает целая энциклопедия противоречий, дихотомий и контрапунктов. Индийцы, причем все без исключения, – самый чистоплотный народ в мире; они моются утром и вечером, точно помешанные на дезинфекции хирурги, а потом весь день работают на улицах, представляющих собой открытые сточные канавы, где копаются свиньи и бродят шелудивые собаки. Это не укладывается в голове – но такова она, Индия.