Эжен Виолле-ле-Дюк - Крепости и осадные орудия. Средства ведения войны в Средние века

Лучше всего демонстрирует разницу между характером людей того времени и духом нашего времени сравнение между укрепленным городом или замком XIII и XIV веков и современной крепостью. В такой крепости ничто не бросается в глаза, в ней все одинаково и все бастионы так похожи друг на друга, что различить их невозможно. Армия подходит к городу и берет его, при этом осаждающие почти не видят осажденных, неделями они наблюдают, только как взметается вверх земля при разрывах снарядов да рассеивается дым. Но вот брешь пробита, и город капитулирует, все сдается в один день. Разрушен кусок стены, и кое-где взрыхлена земля, и вот вся крепость и все ее бастионы, с которых не видно было даже разрывов снарядов, все магазины, арсеналы, – словом, все, что было в городе, переходит в руки врага. Конечно же с точки зрения гуманности это плюс, поскольку горожане освобождаются от ужасов штурма, но в них не пробуждается чувство ответственности и стремления к индивидуальному сопротивлению, не находит выхода и энергия национального характера. Зато несколько сот лет все было по-другому. Если гарнизон крепости был храбр и верен своему долгу, врагу приходилось брать штурмом каждую башню и сражаться с каждым отрядом, который горел желанием защитить тот участок, который был ему поручен, и отвоевывать захваченное. По крайней мере, так и задумывалось, когда строилась крепость. Люди приучали себя полагаться только на свои собственные силы и на силы своих товарищей, и они умели защищать себя от захватчиков. Поэтому в те дни недостаточно было захватить столицу, чтобы страна стала твоей. Да, мы можем называть то время варварским, но это варварство было полно энергии и решимости. Поэтому мы изучаем крепости и замки, эти великие военные памятники Средневековья, не из одного лишь праздного любопытства, но из желания понять, как думали и поступали наши предки. Нам есть чему у них поучиться.

Мы рассказывали уже о том, как в начале XIII века жители Тулузы с небольшим числом могущественных сеньоров и их вассалов-рыцарей в обложенном со всех сторон городе дали отпор войску графа де Монфора и заставили его снять осаду. Но так поступали не только города. Вассалы короля, обладавшие обширными владениями и большой властью, запершись в своих замках, в любое время были готовы оказать сопротивление не только своим соперникам, но и самому сюзерену-монарху и его армии.

«Общей отличительной чертой феодализма, – пишет М. Гизо, – является распыление народа и власти на множество небольших объединений людей под руководством мелких суверенов и отсутствие единой нации и централизованного управления… Что же привело феодализм к гибели? Кто боролся против него во Франции? Две силы: с одной стороны королевская власть, с другой – городские коммуны. Король создал централизованное управление, а коммуны – единую нацию, которая с течением времени сплотилась вокруг централизованной власти» [34].

Таким образом, развитие феодальной системы ограничено периодом между X и XIV веками. Именно в эти годы феодализм воздвиг свои самые мощные крепости и завершил в процессе борьбы крупных и мелких феодалов между собой военное обучение стран Запада.

«В XIV веке, – пишет дальше прославленный историк, – война изменила свой характер. Начались войны за границей, в которых воевали не вассалы против своего сюзерена или вассалы друг против друга, а один народ против другого, один государь с другим государем. При вступлении на трон Франции Филиппа VI Валуа (король, 1328–1350) началась великая война Франции против Англии (Столетняя война 1337–1453. – Примеч. ред. ). Короли Англии выступили с претензиями не на тот или иной феод, а на территорию всей страны и на сам трон Франции. Эта война длилась, с перерывами, почти до тех самых пор, когда королем Франции стал Людовик XI (наследовал своему отцу Карлу VII в 1461 г., правил до 1483 г. – Примеч. ред. ). Это была уже не феодальная война, а война национальная. Такие войны свидетельствовали о том, что эпоха феодализма заканчивается и ей на смену идет другая формация».

Но смогла бы Франция более ста лет сражаться с противником, пришедшим с другого берега Ла-Манша, одновременно вести борьбу с иноземными и внутренними врагами, сохранить свой национальный характер и выйти из Столетней войны более сильной, чем вошла в нее, если бы не феодализм с его испытаниями, которым он подвергал народ и которые вытекали из самого характера феодальной системы? Какой бы варварской и угнетающей ни казалась нам эта система, мы считаем, что и она имела свои заслуги. Именно ей мы обязаны своей активностью и силой, и те самые люди, которые в конце XVIII века уничтожили последние ее пережитки, не нашли бы в стране энергии, которая является традиционной ее характеристикой, если бы французская нация не прошла бы трудную школу феодализма. Об этом никогда не следует забывать.