Адам Замойский - 1812. Фатальный марш на Москву

В то время как министры иностранных дел обоих государств занимались выработкой условий и подготовкой самого соглашения, Наполеон и Александр принимали парады, отправлялись погулять, отъезжали куда-нибудь в каретах или верхом. После ужина они сидели рядом и беседовали далеко за полночь. Наполеон позволял себе обронить странноватые замечания по поводу того, что-де граница России должна пролегать по Висле, говорил о возможности совместно отхватить куски от Турции, о том, как они вдвоем будут разрешать стоящие перед Европой трудности. Император французов изъявлял благоволение мечтам Александра о преобразовании мира. Он разворачивал карты Европы и Азии, и оба государя делились мыслями о том, как они общими усилиями победят зло за счет глобальной перекройки территорий. Наполеон рассказал августейшему собеседнику о своих достижениях в деле переустройства Франции, намекая Александру на наличие и у него возможности осуществить высокие замыслы, что означало: все самобичевание, которому подвергал он себя перед лицом своих учителей, наконец-то окупится и отольется в некие великие деяния {29}.

Александр рос в ненависти к Наполеону и к тому, за что тот ратовал, в такой же же атмосфере жила семья русского царя и его двор. В день первой встречи императоров на плоту сестра Александра, Екатерина, написала брату письмо, в котором обрушивалась на Наполеона как на лжеца и чудовище, убеждая царя не иметь с ним никакого дела.

Однако нет сомнения, что лесть великого завоевателя Европы, каким бы чудовищем он кому-то ни казался, обладала должными магическими свойствами. Для неуверенного в себе, осознававшего собственную слабость Александра, привыкшего считать себя неудачником, честь считаться ровней человека, который столь многого достиг сам, перед именем которого трепетала Европа, оказалась очень крепким напитком. Субалтерн сидел за столом рядом с самым успешным полководцем в истории. «Только представьте себе, как я провожу целые дни с Бонапартом, часами говорю с ним наедине! – писал он в ответном послании к Екатерине. – Я спрошу вас, не кажется ли все сие каким-то сном?» {30}

Несмотря на весь цинизм в начале общения с вчерашним противником, Наполеон, в свою очередь, не устоял перед мальчишеским шармом Александра и с удовольствием проводил с ним время в роли этакого старшего брата. И его до какой-то степени захватила эпическая природа происходившего вокруг. Они встречались на плоту, на виду у двух огромных армий, выстроенных в парадном обмундировании по обоим берегам реки, устраивали банкеты, где два самых могущественных человека в Европе пили за здоровье друг друга и, обнимаясь, клялись создать лучший мир. Гренадеры обеих армий тоже поднимали кубки за процветание императоров Востока и Запада. Разве не назовешь трогательной сцену, когда Наполеон, поинтересовавшийся у русских, кого они считают храбрейшим из солдат в строю, приколол к груди воина знак ордена Почетного Легиона, а в ответ Александр наградил Георгиевским крестом самого отважного француза? Зрелище было великолепным, но являлось именно зрелищем – спектаклем, в котором основные действующие лица оказались в плену собственной игры и режиссуры {31}.

По условиям договоров, подписанных 7 июля после трех недель споров и маневров, Россия отдавала Франции Ионические острова, но взамен получала небольшие кусочки Польши. Александр обязался отозвать войска из Дунайских княжеств, в то время как Франция брала на себя ведение переговоров с Турцией от имени России. Но что куда важнее, последняя становилась союзником Франции в войне против Британии, обещала закрыть все порты для британской торговли, если Британия со всей поспешностью не подпишет мира с Францией до конца текущего года.

Более всех, совершенно очевидно, проиграла в Тильзите Пруссия. Фридриху-Вильгельму лишь позволили сохранить за собой трон, да и то только из уважения к желанию Александра. Королю приходилось отдать значительную часть территории, отнятой Пруссией за последние десятилетия у Польши, заплатить Франции огромные репарации за ведение войны против нее, радикально сократить армию, сделав ее едва ли не символической, и принять французские гарнизоны тут и там по всему королевству. На отторгнутых у Пруссии польских землях Наполеон образовал великое герцогство Варшавское – новое государство-сателлит Франции [10].

Если иметь в виду положение Александра как побежденного и вынужденного искать мира, то Тильзит, безусловно, являлся триумфом для него – ему удалось избежать чаши горечи, полагавшейся разгромленному полководцу и государю. Однако при более внимательном взгляде на соглашение становилось понятным, что оно на деле являлось не мирным договором, а почвой для вызревания всходов новой войны и основой партнерства, более связывавшего Россию, нежели Францию. Весь флер тех волнующих ночных бесед испарился дымом в воздухе, тогда как в условиях реальности России приходилось вставать на путь экономической войны с Британией. И в то время как размещение наполеоновских войск на территории Пруссии становилось унижением для этой страны, только самые наивные взялись бы утверждать, будто французские гарнизоны дислоцируются там не с целью держать в узде Россию и подкреплять положение вновь созданного великого герцогства Варшавского. Само его существование являлось открытым вызовом России. Пусть и маленькое, данное образование могло послужить потенциальным ядром для возрождения польского государства, окончательно стертого с карты Европы всего какое-нибудь десятилетие тому назад, – остатки его на тот момент фактически составляли весь западный пояс Российской империи.