Джордж Фрэнсис Доу - История работорговли. Странствия невольничьих кораблей в Антлантике

Сочтя дальнейший разговор с этими людьми бесполезным, я сказал, что когда мои лодки придут забрать рабов, то я буду также полон решимости наказать некоторых из них, которые сопротивляются, какую я проявил, стараясь убедить их в разговоре. Поэтому я покинул их капитана, сказав, что приеду на следующее утро завершить дело.

Но в ту же ночь, почти через месяц после бунта на моем судне в Мамфорте и при таком же ярком освещении луны, как тогда, мы услышали на борту «Елизаветы» около десяти часов два-три выстрела из мушкета. После этого я приказал матросам сесть в лодки, принять все меры предосторожности против мятежа на борту нашего корабля и сам спустился в шлюпку (за которой следовали другие лодки), чтобы подняться на борт «Елизаветы». По пути мы заметили двух негров, отплывавших от нее, но, прежде чем смогли добраться до них, акулы, вынырнувшие со дна, разодрали их на куски. Уже у борта корабля мы обнаружили двух негров, державшихся за канат, – их головы торчали из воды, видимо, они боялись плыть, увидев, как их соплеменников только что сожрали акулы. Мы посадили этих двух рабов в лодку и затем двинулись к кораблю, где под палубой обнаружили притихших негров. Команда корабля, находившаяся на юте в большом смятении, сообщила, что бондарь, которого поставили часовым у носового люка сторожить негров, вероятно, был убит ими. Я выслушал это с удивлением, недоумевая, почему эти трусы, резко возражавшие против моего предложения переместить рабов несколькими часами раньше, не смогли проявить хоть какой-нибудь смелости для спасения своего товарища. Они лишь берегли себя, обстреливая двери юта. Поэтому я пошел к носу корабля с несколькими своими матросами. Там мы обнаружили лежавшего бондаря, естественно мертвого. Его череп был разрублен лежавшим рядом топориком. При виде этого я позвал переводчика и попросил его справиться у негров в межпалубном помещении, кто из них убил белого человека. Рабы ответили, что ничего не знают об этом, поскольку не планировали никакого мятежа. После тщательной проверки мы убедились, что это правда, ибо более сотни негров, находившихся на борту и купленных для доставки на Подветренные острова, не понимали ни слова на языке туземцев Золотого Берега и поэтому не могли участвовать в заговоре. Бунт замыслили кормантийские негры, которых купили за два-три дня до этого. Наконец один из двух рабов, которых мы подобрали у борта корабля, прервал своего компаньона и охотно признался, что сам убил бондаря без какого-нибудь иного умысла, кроме как помочь своим соотечественникам незаметно добраться вплавь до берега, потому что все вахтенные белые люди на палубе спали. Обнаружив у печки топорик кока, он поднял его без всякого злого умысла, и, проходя мимо начавшего просыпаться бондаря-часового, негр сгоряча ударил его топориком по голове, а затем прыгнул за борт.

Услышав такое откровенное признание, белые люди были готовы изрубить негра на куски, но я предотвратил это и взял его на свой корабль. На следующий день ранним утром мы на лодках отправились на борт «Елизаветы» и переместили оттуда на свой корабль всех туземцев. Никто из матросов «Елизаветы» не возразил против этого. Двое из них, плотник и эконом, пожелали пойти со мной, что я охотно разрешил. А для обеспечения будущих успехов вояжа я перевел своих старшего помощника и четырех младших офицеров (с их согласия) на борт «Елизаветы» (через пять месяцев после этого они прибыли на Ямайку, где освободились от большей части своего груза).

Отослав рабов с «Елизаветы», я вернулся на борт своего корабля. На рейде Анамабо находились кроме нас еще восемь парусных кораблей. Я послал к их капитанам офицера на лодке с приглашением посетить мое судно, поскольку у меня есть к ним дело чрезвычайной важности. Вскоре большинство из них прибыло ко мне, и я познакомил их с существом дела, сообщив о признании негра, что он убил белого человека. Они единодушно посоветовали мне казнить его, аргументируя это тем, что кровь смывается кровью по всем законам, как божественным, так и человеческим, тем более что в данном случае имелось очевидное доказательство – признание убийцы. Более того, казнь, по всей вероятности, предотвратит будущие злодеяния, поскольку ее публичное осуществление на рее корабельной фок-мачты подействует на содержащихся на их судах негров и, так как они весьма склонны к бунту, это удержит их от таких попыток. Эти доводы, весьма убедительные с учетом моего собственного положения, заставили меня согласиться.