Ямвлих Халкидский - О Пифагоровой жизни

(256) Точно так же не нравилось им то, что пифагорейцы встают с постели не позже восхода солнца и ждут, чтобы помолиться восходящему солнцу, а также не носят перстня с изображением бога из опасения приносить его к местам погребений или другому нечистому месту207, также что они не делают ничего необдуманного и бесконтрольного, но рано утром решают, что следует сделать, а ложась спать, перебирают в уме, что совершили, одновременно раздумывая и упражняя память. Вызывало раздражение также и то, что, когда кто-либо из пифагорейцев назначал другому встречу, тот дожидался его на этом месте весь день и всю ночь до тех пор, пока он не придет, в этом опять же видно, что пифагорейцы были приучены помнить договор и не говорить необдуманно. (257) Вообще некоторые их предписания распространялись на всю жизнь вплоть до смерти: Пифагор предписывает в последний час не богохульствовать, но, как перед выходом в плавание, ждать предзнаменования в благоговейном молчании, как делают те, кто переплывает Адриатическое море. Все это, как я уже сказал, огорчало всех без исключения в той мере, в какой они поняли, что пифагорейцы, воспитанные в совместном образе жизни, поддерживают это своеобразие. Родственники пифагорейцев относились с еще большим раздражением к тому, что те подают правую руку только своим, а из близких – только родителям, и что они предоставляют свое имущество для общего пользования, а от имущества родственников оно отделено. Когда родственники начали эту вражду, остальные с готовностью присоединились к конфликту. И когда Гиппас, Диодор и Теаг, члены Совета Тысячи, от имени всех граждан потребовали равного для всех участия в органах власти и народном собрании и отчета высших должностных лиц перед теми, кто избран по жребию из всего народа, то пифагорейцы Алкимах, Динарх, Метон и Демокед воспрепятствовали этому и не позволили разрушать государственное устройство, унаследованное от отцов, (258) но победу одержали защитники большинства. Когда после этого собрался народ, ораторы Килон и Нинон, договорившись о том, кто что на себя берет, обвинили их самих. Первый был из богатых, второй – из простого народа. Когда они произнесли свои речи (речь Килона была длиннее), Нинон продолжил говорить и притворился, что знаком с тайным пифагорейским учением. Написав подложное сочинение с целью как можно более их оклеветать, он дал его секретарю и приказал читать вслух. (259) Оно называлось «Священное слово», в общих чертах содержание его было следующим. Друзей следует почитать как богов, а остальных подчинять как зверей. Ту же мысль высказывают, вспоминая о Пифагоре в стихах, его ученики:

(260) Далее там говорилось, что Гомер особенно заслуживает похвалы за стихи, в которых он говорит о «пастыре народов»208, ибо как сторонник олигархии он изобразил прочих как скот. К бобам пифагорейцы якобы относятся враждебно, так как они главные в жеребьевке и в избрании на должность по жребию209. Пифагорейцы якобы призывают добиваться тирании, говоря, что лучше на один день стать быком, чем весь век быть коровой. Они одобряют послушание закону у других, но требуют соблюдения только своих постановлений. Нинон решительно представил их философию как заговор против народа, призывал не обращать никакого внимания на их мнения и иметь в виду, что они вообще не пришли бы на собрание, если бы пифагорейцы убедили Совет Тысячи принять их предложение. Так что не следует позволять говорить тем, кто сколько может мешает слушать остальных. Правая рука, которую они отказываются пожимать, должна стать орудием борьбы против пифагорейцев, когда они голосуют поднятием руки за постановление или берут камешек для голосования. Граждане должны считать позором, если, одержав верх над 300 000 врагов у реки Тетраэнт210, они в своем городе станут жертвой заговорщиков, составляющих тысячную их долю. (261) В целом он настолько ожесточил слушателей клеветой, что через несколько дней, когда пифагорейцы приносили жертвы Музам в доме близ храма Аполлона, собралась толпа, готовая напасть на них. Пифагорейцы предвидели это, и одни бежали на постоялый двор, а Демокед с эфебами уплыл на Платию211. Граждане отменили законы и приняли постановления, в которых обвинили Демокеда в том, что он собрал молодежь для установления тирании, и установили награду в три таланта за его смерть. Затем произошло сражение, грозящую опасность (Демокеда) победил Феаг, и они выплатили ему от города три таланта. (262) Так как в городе и его окрестностях совершались многие злодеяния, беглецов отдали под суд, третейский суд был поручен представителям трех городов – Тарента, Метапонта и Кавлонии, и те, кого направили для вынесения приговора, получив плату, как сказано в записях кротонцев, постановили изгнать виновных. Выиграв дело, они сверх этого еще изгнали всех недовольных установившимися порядками, а вместе с ними и их семьи, говоря, что не нужно быть нечестивыми и отрывать детей от родителей. Они также отменили долги и произвели передел земли. (263) Через много лет, после гибели сторонников Динарха в другой битве и смерти Литата, главаря мятежников, кротонцами овладели сожаление и раскаяние, и они решили вернуть в город тех пифагорейцев, которые еще были живы. Пригласив послов из Ахайи, они при их посредничестве помирились с изгнанниками и свои клятвы выставили в Дельфах. (264) Возвратилось около шестидесяти пифагорейцев, не считая совсем старых.212 Некоторые из них занялись врачеванием и лечили больных диетой, и они стали во главе упомянутого возвращения. Уцелевшие пифагорейцы были очень уважаемы в глазах народа, и именно в это время возникла поговорка о преступивших закон: «Теперь не так, как при Ниноне». И случилось так, что в это же время в земли кротонцев вторглись жители Фурий213, а пифагорейцы вышли на помощь городу и погибли, рискуя жизнью вместе с другими. Тогда отношение кротонцев к ним настолько переменилось, что, не ограничиваясь похвалами этим мужам, они сочли, что для муз будет приятнее праздник, если общественные жертвоприношения будут совершаться в храме муз, построенном ранее кротонцами для нужд пифагорейской общины, в котором горожане почитали богинь. Вот что я хотел сказать о случившемся гонении на пифагорейцев.