Пралин Array - Тайны парижских манекенщиц (сборник)

Однажды я попала в Стокгольме как-то вечером в жалкое казино – карикатура на заведения в Сен-Жермен-де-Пре, где расхристанная молодежь, опьяненная синкопами [293], бесилась в ритме так называемого бибопа [294]. Самой странной была небольшая хореографическая вакханалия, проходившая в подвале трехэтажного ночного клуба. Выше, в полуподвале, обычные люди, простые и веселые, слушали аккордеон, создававший какую-то псевдокрестьянскую атмосферу. На первом этаже располагался элегантный ресторан, предлагавший превосходный танцевальный оркестр для увеселения интернациональной фауны. У каждого этажа своя специализация.

Как и Восток, Скандинавия – страна контрастов, страна холода, страна любителей молока, но и любителей спиртного.

От Стокгольма, города зеленого и водного, осталось воспоминание о крохотных старых площадях, похожих на такие же площади Кольмара, и цветах на окнах.

Из Копенгагена я унесла образ крыш из позеленевшей бронзы, которые, покрываясь патиной, светлеют. Они удивительно гармонируют со стенами из нежно-розовых кирпичей. Розовый цвет замка Розенбург как-то утром обрадовал взгляд, когда я распахнула окно своего номера.

В один прекрасный день мне повезло высадиться в Финляндии. Я словно попала в сказку. Но мне не удалось оценить ее по достоинству из-за ужасного синусита [295], подаренного ноябрем. Снежная метель, продолжавшаяся с ночи до трех часов дня, процессия запряженных оленями саней с ямщиками и фонарями по улицам Хельсинки, объявления о приходе Нового года, солнечное гало [296]на поверхности замерзшего озера, которое виднелось из салона, где мы показывали свои модели…

В Норвегии я видела фьорды, но не ждите откровений. Вы их знаете не хуже меня, т. к. не раз о них слышали.

Как и все, люблю быть туристом. К примеру, в Бельгии, работая в Кнокке-ле-Зут, я сумела несколько раз посетить Брюгге, город-музей. Он словно заснул в Средние века в объятиях каналов, чтобы больше никогда не меняться.

В Лондоне чемоданы, которые служащий отеля забыл погрузить в автобус, позволили продлить пребывание на день дольше других, и я смогла «облизать» витрины магазинов, пообедать в Сохо и провести три часа в Национальной галерее.

В Берлине автобус завез нас в советский сектор, где мы испытали пятиминутный приступ тоскливого страха. Шофер заплутал в той части города, которую плохо знал, и мы долгое время катили по запретным улицам. Мы уже видели, как нас ссылают в Сибирь, как навсегда прощаемся с западным миром. Так иногда случалось с теми, кто заходил слишком далеко. Четверть часа назад, когда мы покупали почтовые открытки, нас окружила группа советских солдат. Их раскосые глаза, острые скулы, шапки из смушки и манера внимательно разглядывать, словно мы были диковинными животными, заставили нас поскорее ретироваться. А теперь мы рисковали оказаться в ловушке, как крысы! В автобусе внезапно повисла гнетущая тишина, и даже одна из нас, убежденная коммунистка, не устававшая во время визита воспевать красоты советского сектора, чудесным образом онемела. Наконец шофер отыскал дорогу, и к нам вернулось хорошее настроение.

Но это пустяки по сравнению с поездками в Южную Америку, самую богатую на недоразумения и открытия. Прежде всего гигантский Христос на Корковадо [297], который в лучах прожекторов парит над Рио, невероятных размеров скульптура, завораживающая сразу, когда выныривает из тропической ночи.

Чтобы обнаружить бухту, а вернее цепочку бухт, надо взлететь к небу и совершить головокружительное восхождение на Сахарную Голову [298], почти отвесную скалу, куда добираются на фуникулере. У меня до сих пор сохранились самые ужасные впечатления от подъема на нее.

Кстати, такие же головокружительные ощущения можно испытать, крепко стоя обеими ногами на земле. Надо лишь попасть в нищенскую зону, где у подножия небоскребов, подавляющих своим современным величием, теснятся фавеллы [299], жилища из пальмовых листьев, лиан и сухой глины, где в нищете прозябают индейцы или метисы и роятся грязные детишки, носящиеся и визжащие, как уистити [300].

Чтобы не видеть этого ада, богатые люди в жаркое время года отправляются в горы. В Петрополисе [301]я испытала настоящий шок, оказавшись перед самым барочным и самым удивительным зданием, какие можно себе вообразить. «Кинтаудиуха». Гостиница внешне напоминает «Нормандию» в Довилле, но стоит переступить порог, как вы застываете на месте, пораженные длиной холла и размерами соседних салонов. Потолок на высоте двух или трех этажей, который поддерживают гигантские колонны в стиле рококо, покрытые гипсовой штукатуркой. Гигантизм характерен для всего комплекса. Здесь есть театр, кабаре, спортивный зал, бассейн, магазины… и зал на сотни мест на случай проведения конференции в Рио. Сей «монумент» был замыслен голливудским декоратором, которому по неосторожности предоставили карт-бланш. Этим все сказано. Поэтому результаты поражают, и все здание отдает калифорнийским духом.