Хью Тревор-Роупер - Последние дни Гитлера. Тайна гибели вождя Третьего рейха. 1945

В политическом плане заговор генералов означал начало падения Гиммлера. Стороннему наблюдателю могло показаться, что никогда Гиммлер не был таким могущественным, как в первые месяцы после покушения, когда многим казалось, что на этот раз он действительно овладел всей полнотой государственной власти. Поначалу никто не мог понять, убит Гитлер или схвачен заговорщиками. Определенно после покушения авторитет Гиммлера возрос, ибо полиция никогда не бывает так необходима, как после раскрытия разветвленного заговора. Одной из первейших задач стало завершение разгрома старой армейской разведки, руководители которой почти все участвовали в заговоре. Именно абвер снабжал заговорщиков взрывчаткой. Свою неэффективность абвер демонстрировал и до этого. На этот раз он был уличен Гиммлером в измене. Улик против адмирала Канариса было недостаточно, но тем не менее его упрятали в тюрьму, а через девять месяцев казнили со средневековой варварской жестокостью [84]. Был казнен его преемник полковник Хансен. Генерал Фрейтаг фон Лорингхофен, который, как руководитель диверсионного отдела, снабжал заговорщиков взрывчаткой, покончил с собой, чтобы избежать позора и пыток. Его предшественник, полковник Лахоузен, и другие офицеры чудом уцелели и выступили с разоблачениями на Нюрнбергском процессе, чем подписали смертный приговор Герингу. Но абвер был лишь одним из структурных подразделений старого Генерального штаба; следовательно, надо было подозревать, что к заговору имеет отношение весь Генеральный штаб, все командование сухопутными силами. В последовавшей кровавой чистке – более жестокой, чем даже чистка 1934 года, – погибли 50 генералов и офицеров. Сотни были тихо отправлены в отставку. Бывший начальник штаба ОКХ генерал Гальдер был арестован и в течение четырех месяцев не видел дневного света. Предшественник Гальдера, генерал Бек, участвовавший в заговоре и бывший одним из его руководителей, был принужден к самоубийству. Штюльпнагель, командующий оккупационными войсками во Франции, быстро выполнивший приказ заговорщиков и арестовавший в Париже весь личный состав гестапо, выстрелил себе в голову в лесу под Верденом. Попытка самоубийства оказалась неудачной. Штюльпнагель был арестован и казнен. Командующий группой армий Клюге покончил с собой. Были казнены Вицлебен и Фельгибель. Последний явил образец философской стойкости и мужества, обсуждая перед казнью со своим адъютантом вопрос о бессмертии души. К Роммелю, своему бывшему любимцу, престиж которого был намеренно и чрезмерно раздут пропагандой, Гитлер послал своего сикофанта Бургдорфа с пистолетом и ядом. Роммелю было сказано, что если он покончит с собой, то его похоронят с воинскими почестями и не последует никаких репрессий в отношении его семьи [85]. Роммель последовал этому совету. Одного генерала, погибшего на фронте вскоре после покушения, посмертно уличили в соучастии в заговоре. Воинские почести были отменены. Тело генерала бросили в общую могилу. Нет ничего удивительного, что Гитлер после покушения стал предпочитать уединение. Нет также ничего удивительного в том, что он исключил из своего окружения компетентных военных советников, оставив лишь напыщенных любителей из СС, к мнению которых стал теперь прислушиваться. Отныне Гитлер не мог быть уверенным в лояльности ни одного армейского офицера. Нет ничего удивительного и в том, что в эти месяцы Гиммлер получил в свои руки беспрецедентную власть. После мятежа он заменил Фромма на посту командующего резервной армией. Вскоре после этого в подчинение Гиммлеру перешли все конвойные войска, отвечавшие за охрану концентрационных лагерей. Прошло еще несколько месяцев, и этот человек, дослужившийся в армии лишь до сержантских званий, стал командовать группой армий, тщетно пытавшейся остановить русское наступление на фронте Вислы.

Но тем не менее, несмотря на эти внешние успехи, Гиммлер был, как никогда, близок к падению. Несмотря на то что покушение на Гитлера сделало Гиммлера необходимым и востребованным, само это покушение не удалось только чудом, а это была неудача и недоработка Гиммлера. Жизнь Гитлера была спасена (и это признавал и сам Гиммлер) не вмешательством полиции, а вмешательством провидения. Правда, многие утверждали, что Гиммлер не мог ничего не знать о столь разветвленном заговоре и о его подготовке, которая продолжалась не один год. Такая слепота Гиммлера была противоестественной; подобной беззаботности он никогда прежде не выказывал [86].