Неужели я, Досуг, буду в меньшем почете, нежели он, Недосуг, я, что своим кротким, исходящим из уст природы голосом, наставлял жить тихо, спокойно и, довольствуясь настоящею и ясною жизнью, брать благодарным чувством и руками то сладостное, что дает нам природа, а не, как неблагодарные и непризнательные, отказываться от того, что она нам подает и на что нам указывает, ибо то же самое нам подает и повелевает Бог, творец природы, кому мы также становимся неблагодарными. Неужели, повторяю, в большем почете будет тот, кто, столь мятежный и глухой к советам, придирчивый и презрительный к дарам природы, отдает свои мысли и руки искусственным делам и махинациям, из-за коих мир подвергся порче и извратились законы нашей матери. Разве вы не слышите, как теперь мир, поздно заметив свои злосчастия, оплакивает тот век, когда я своим господством поддерживал веселье и довольство в человеческом роде, и как, громко жалуясь, проклинает настоящий век, в котором Рвение и предприимчивый Труд, приводя все в замешательство, хвалятся, что уладят все шпорами тщеславной почести?
О, век златой прекрасный,
Не потому, что млеко
Текло в реках, и лес сочился медом;
Не потому, что жатву,
Сохой нетронута, земля сама давала,
А змеи были кротки и без яду;
Не потому, что облак хмурый
Не развернул еще тогда покров свой, —
И вечною весною,
Что ныне спустится и быстро улетает,
Смеялось небо светом и лазурью;
Что корабли на берега чужие ни торговца,
Ни странника, ни воина с собой не привозили:
Но только потому, что это
Пустое и бессмысленное имя,
Что этот идол заблужденья и ошибок,
Тот, кто толпой безумной
Впоследствии почетом назван был
И кто природы нашей сделался тираном, —
Не примешал еще тогда своей печали
К веселым наслажденьям
Любовью щедрого людского стада;
И не были его жестокие законы
Известны душам, выросшим в свободе,
Но – лишь один закон златой блаженства,
Начертанный природой: «Что любо, то и делай! [93] »
Это он, завидуя покою и блаженству или даже тени наслаждения, каковые мы можем получить в этом нашем бытии, наложил законы на соитие, на еду, на спанье. Вследствие этого мы не только не можем наслаждаться, но чаще подвергаемся скорби и мучениям. Он устроил так, что стало считаться воровством брать то, что есть дар природы. Он хочет, чтобы мы презирали красивое, приятное, доброе и относились с почтением к горькому и беззаконному злу. Соблазняет мир кинуть известное и настоящее благо, какое есть у него, и стремиться, подвергаясь всевозможным мучениям, к тени будущей славы. Я же стремлюсь убедить мир в том, что показывает истина таким множеством зеркал, сколько есть звезд на небе, и что нашептывает нам со стороны природа столькими голосами и языками, сколько есть прекрасных предметов:
Прочь тени ложные! Любите правды свет.
Менять, что есть, на то, что будет, – смысла нет.
Так в реку скачут гончие одни без замедленья,
Добычу верную – в зубах —
меняя на пустое отраженье.
Ни ловким, ни с умом нельзя признать такого,
Теряет кто одно добро на розыски другого.
К чему искать вдали блаженный край,
Коль вы в себе самих найдете рай?
И пусть не думают, что ждет награда
В мирах иных – кто здесь блаженства не ценил:
Не осенит небес святых отрада
Того, кто жизнь земную не любил.
Так возносясь в мечтах, готовите себя для ада;
От радостей спеша в объятья темных сил,
Себе самим творите суд; и в заблужденье вечном
Стремяся в рай, в аду находитесь, конечно [94] .
Тут Мом заявил в ответ, что совету недосуг отвечать в отдельности на каждое из заявлений Досуга, какие он смог соткать и высказать, не нуждаясь в досуге, ибо у него всегда досуга вдоволь. Ну, вот и пусть теперь воспользуется сам собой – пойдет и подождет денька четыре или пять, ибо, может статься, боги на досуге сумеют вырешить что-нибудь в его пользу, а сейчас это невозможно.
Досуг прибавил:
141. – Дозволь мне, Мом, представить еще пару доказательств, которые скорее по терминам, чем по форме, будут состоять из пары силлогизмов и будут убедительны скорее по содержанию, нежели по форме. Из них первый вот. Прародителю людей, когда еще он был хорошим человеком, и прародительнице женщин, когда она тоже была хорошей женщиной, Юпитер дал меня в товарищи; но когда и тот, и другая осрамились, Юпитер приставил им в товарищи Труд для того, чтобы он заставил потеть живот у нее и болеть голову у него.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу