Грэм Робб - Открытие Франции. Увлекательное путешествие длиной 20 000 километров по сокровенным уголкам самой интересной страны мира

Это одно из самых ранних свидетельств того, что человек опечален исчезновением вида животных. Предположение, что какая-то разновидность живых существ может вообще исчезнуть с лица земли, впервые высказал Кювье в 1796 году в своем сочинении о мамонте, но эта мысль долго казалась какой-то непонятной, чисто научной идеей. В 1825 году Жорж Санд, которой тогда было 21 год, без всякой озабоченности писала в своем пиренейском дневнике: « Мы едим только медвежатину и мясо серны , но не видим ни медведей, ни серн». (На самом деле она, должно быть, ела замаскированную козлятину.) Серны, сами того не зная, помогали людям исследовать Альпы. В 1844 году серна, исчезнув за дальним хребтом, показала одному ботанику, что между Симплоном и Большим Сен-Бернаром есть неизвестный до тех пор перевал [28]. На сто лет раньше стаи серн были обычным зрелищем. Теперь альпийских серн, так же как пиренейских, можно было увидеть только летом в подзорную трубу на окраине ледников и снежных полей. Каменные козлы в Пиренеях почти исчезли к середине XIX века и сохранились лишь на склонах Маладетты. Муфлонов – диких овец с большими завитыми рогами – видели все реже повсюду, кроме Корсики. Медведи в Юре практически исчезли к 1800 году. В конце XIX века пиренейские вожаки медведей ввозили своих животных из России или с Балкан .

Возможно, некоторые подвиды вымерли раньше, чем были открыты.

Незадолго до Французской революции охотники поймали возле города Люс-Сен-Совёр детеныша рыси , убив перед этим его мать. До этого случая мало кто предполагал, что рыси живут так далеко на юге – в Пиренеях. В Веркоре в 1820 году их еще убивали из ружей, но к концу XIX века они исчезли и там. Дикие коты в 1830-х годах уже были редкостью, хотя их было удивительно много в Булонском лесу на окраине Парижа. Ронские бобры и с ними отечественные бобровые шапки в 1840 году были на грани исчезновения.

Охотники – истребители животных были изобретательнее тех, кто истреблял протестантов в Севеннах. Охотники на орлят опускались на качелях из досок сверху на один уровень с орлиным гнездом. Затем огнем факела они отгоняли прочь мать и клали птенцов в сумку. Когда Шатобриан доехал до подножия Мон-Жени в 1803 году, ему предложили купить осиротевшего орленка.

« Крестьянин держал его за ноги… Орленок умер от последствий жестокого обращения, и я не успел отпустить его на свободу. Он напомнил мне о несчастном маленьком Людовике XVII… Как быстро величие превращается в несчастье!»

Во всей Гаскони и во всем Провансе ловили сетями съедобных перелетных птиц. В конце сентября стаи голубей из Скандинавии и Юры летели в Страну Басков, жители пиренейских деревень устанавливали гигантские вышки из трех столбов с крошечной площадкой наверху. С этого наблюдательного поста один из мужчин следил за горизонтом. Остальные ловцы прятались в листве. Человек на вышке держал в руках плоский кусок дерева, вырезанный в форме летящей хищной птицы. Когда стая приближалась на расстояние 100 ярдов, он подбрасывал деревянную птицу в воздух, стая опускалась вниз и попадала в сети. Работу по убийству птиц мужчины оставляли женщинам, которые перекусывали голубям шеи и могли за несколько минут истребить их несколько сотен.

В Провансе рагу из певчих птиц было популярным лакомством, там можно было купить на рынке связанных за клювы соловьев и других певчих птиц. Считалось, что птицы поедают урожай оливок и других культур. До информационных кампаний , проведенных в середине XIX века, и до появления в 1862 году закона, запрещавшего красть птичьи яйца из гнезд и уничтожать гнезда, никто, кажется, не замечал, что птицы едят вредных насекомых. Были люди, которые сажали ягодные кусты возле двери , чтобы высовываться из окна и убивать птиц палкой. Уже в 1764 году Тобайас Смоллет (известный английский писатель-романист родом из Шотландии), проезжая по Южной Франции, заметил нечто вроде экологической катастрофы.

« Можно проехать через весь юг Франции и все графство Ницца, где нет недостатка в рощах, лесах и лесопосадках, не услышав песни дрозда, коноплянки, щегла или любой другой птицы. Повсюду тишина и одиночество. Несчастные птицы уничтожены или улетели искать убежище в других краях от свирепого преследования со стороны людей, которые не жалеют сил, чтобы убивать и ловить их ради своего пропитания. Едва ли хоть один воробей или крапивник, хоть одна малиновка или синица могут уцелеть от ружей и силков этих неутомимых охотников на птиц».