Грэм Робб - Открытие Франции. Увлекательное путешествие длиной 20 000 километров по сокровенным уголкам самой интересной страны мира

Антропологи, как большинство их собратьев-академиков, выставляли свои открытия на рынок в комплекте с подходящими толкованиями, но все же они сумели собрать очень много ценной информации о жизни во Франции XIX века: инструменты и резные изделия; предметы культа и подарки любимым; символические знаки и системы счета , которыми пользовались не знавшие букв бретонские крестьяне; лингвистические особенности баскского языка, доисторическое происхождение которого доказывали тем, что названия всех домашних животных и сельскохозяйственных растений в нем заимствованы из других языков. Некоторые бросавшиеся в глаза черты внешности, которые антропологи считали расовыми признаками, на самом деле были результатом образа жизни , которая была распространена в значительной части Европы до конца XIX века. В некоторых местностях, особенно в Гаскони и Оверни, младенцев укладывали в мелкие деревянные люльки с углублением для головы и привязывали ремнями. Подушек или подстилок в углублении не было. Череп ребенка во время роста принимал форму выемки, в которой лежал, и к тому времени, когда малыш начинал ходить, у него была широкая голова и высокий плоский лоб. Поскольку младенцы, просыпаясь, инстинктивно поворачиваются к свету, эти головы часто были странно асимметричными. Позже, чтобы растущий мозг не расколол череп (так объясняли повивальные бабки, которых спрашивали об этом в 1900-х годах), голову ребенка туго обвязывали шарфом; в богатых семьях Лангедока шарф заменяли полосой крепкого сукна, которая называлась sarro-cap. Многие мужчины и женщины носили эту головную повязку всю жизнь и чувствовали себя голыми без нее.

Измерявшие черепа антропологи увековечили на бумаге географию той Франции, которая теперь полностью исчезла. В 1833 году более половины мужчин и женщин в богадельнях Руана и почти все жители некоторых частей Лангедока имели искусственно измененную форму головы и еще какой-нибудь части лица: носовой хрящ раскалывали и вытягивали нос, придавая ему «орлиный» изгиб, или уши расплющивали и обматывали тугими повязками, которые оставляли на них борозды, в результате ухо становилось похоже на смятый, а потом проглаженный с большой силой предмет белья. Группы населения отличались одна от другой походкой и жестами, как поля разных местностей – культурами, которые на них росли. То, как человек шагал и как смотрел на мир, могло указывать на его происхождение так же ясно, как акцент. Если заднюю часть черепа удлиняли, центр тяжести всего тела смещался, мышцы шеи старались компенсировать это отклонение, и угол, под которым располагался глаз, изменялся, особенно если при удлинении изменилась форма глазницы.

Эти физические особенности исчезли в течение жизни одного поколения, но предрассудки ученых, которые истолковали их как признаки низшей расы, сохранились и позже, став чем-то вроде уцелевшего реликта древнего общества.

Из всех предметов, которые были собраны в музеях и изображены на открытках, самыми живописными были местные костюмы. Видимо, когда-то одежда в каждом маленьком краю – «пеи» имела свои особенности, так же как диалект и архитектура домов.

Но местные стили одежды начали исчезать еще до Французской революции. Изумительные пирамидальные головные уборы из кружев, которые носили женщины области Ко, в 1820-х годах были уже редкостью. Вероятно, сейчас, в эпоху фольклорных фестивалей и туризма для знакомства с наследием предков, этих чепцов больше, чем было тогда. В 1834 году Мериме написал: « Во Франции больше нет национальной одежды. Всюду носят весселингские платья (платья из набивного ситца с фабрик, расположенных в Вогезах. – Авт. ) и шляпки – точно такие же, как у парижских кухарок». Его комментарий подтвердили сотни путешественников, разочарованных отсутствием того, что они видели на ярких иллюстрациях в книгах. Бретань в отношении одежды тогда еще была лоскутным одеялом из многих местных стилей, но даже бретонцы начи нали сбрасывать местную одежду, как только им становились доступны более мягкие и яркие платья и рубашки из ближайшего городка или из парижского универмага.

Этнологи надеялись, что региональная одежда позволит им, как по волшебству, заглянуть во времена кельтов и друидов. Но оказалось, даже моды, которые казались родившимися в Бретани, на самом деле пришли туда из Парижа. Круглые шляпы бретонских мужчин когда-то были распространены во всей Европе; их просто продолжали носить в этом краю, где время шло медленнее и портные работали по старым образцам. Glazig – «синий» стиль одежды в Кемпере возник, когда там стали продавать синюю ткань, которая шла на армейскую форму во время Наполеоновских войн. Камзолы и треуголки, которые кое-где в Оверни мужчины носили до 1820-х годов, можно было увидеть на парижских улицах в дни молодости их отцов. Возраст большинства местных стилей был меньше ста лет. Вельветовый головной убор женщин Арля не имел ничего общего с древними колонистами-греками: он появился в 1830-х годах. Характерный для эльзасцев черный галстук-бабочка вошел в моду всего за десять лет до того, как он стал патриотическим символом потерянных провинций после поражения Франции от Пруссии в войне 1870 года.