Людвиг Стомма - Переоцененные события истории. Книга исторических заблуждений

Цезарь подошел к стенам Аварикума приблизительно 22–27 февраля и быстро убедился, что немедленный лобовой штурм может ему обойтись дорого. Городские укрепления сооружены из бревен, скрепленных глиной и засыпанных утрамбованной землей, так что ни поджечь, ни разбить таранами их невозможно. Поэтому римляне приступили к классической осаде. На подступах к городу были построены так называемые аггеры. Они состоят из длинных крытых деревянных галерей, защищенных от стрел противника, заканчивающихся возвышающимися над городскими стенами башнями с помостами для катапульт и лучников. Невзирая на устроенные защитниками умелые подкопы и отчаянные вылазки, уже спустя неделю римляне начинают забрасывать город каменными ядрами и зажигательными снарядами, уничтожающими плотную городскую застройку. Тем не менее получивший в последний момент подкрепление в десять тысяч отборных воинов гарнизон осажденного города не проявил никаких признаков слабости. Прямо напротив римских осадных башен были возведены собственные, ограничивая тем самым противнику поле обстрела, а галльские воины через болотистые туннели подбирались к подведенным под стены галереям и пару раз их подожгли. Морозные ночи и ледяные дожди, изводящие римских воинов, стали союзниками обороняющихся. Осада затянулась. Но однажды случается удивительная и необъяснимая вещь. Цезарь пишет (VII, XXVII, 7), как он вдруг заметил, что посты на стенах «custodias in muros dispositas», малочисленны и «incautus» – невнимательны или небрежны, и тут же дал приказ о штурме. Натренированная римская пехота ринулась вперед, не теряя ни минуты, под холодным проливным дождем, который возможно и стал причиной галльской неосторожности, и в нескольких местах прорвалась на укрепления. Звуки сражения подняли на ноги находившихся в городе галлов, но те не попытались сбросить римлян со стен, а только лихорадочно предпринимали попытки организовать оборону на городских улицах. Здесь у них не было ни малейших шансов. Римские когорты прокладывали себе дорогу через толпу, сея смерть и разрушения. Солдаты настолько озверели в бою, что даже не думали о трофеях. Мечи разили всех без разбора. В итоге из сорока тысяч защитников Аварикума в живых осталось только восемьсот воинов, сумевших отступить через болота. Наконец легионеры начали прочесывать залитые кровью дома, которые теперь дадут им столь долгожданную возможность отдохнуть и восстановить силы. Что же, собственно говоря, в тот день произошло? Что могло стать причиной галльской «небрежности», имевшей столь далеко идущие последствия? Поль М. Мартин («Vercingétorix», Париж, 2000) намекает на заговор друидов; Жак Арман («Vercingétorix», Париж, 1984) винит во всем, – впрочем, не слишком убедительно, – усталость битуригов после продолжавшейся более четырех недель ожесточенной осады… В действительности этого не знает никто.

Не знал и Верцингеториг. Отныне бесполезно было давить на жалость и взывать к его милосердию. Тактика выжженной земли по отношению к римлянам применялась им впредь решительно и беспощадно. В то же время он не упустил из виду, что Аварикум, которому не помогли естественные преграды в виде двух рек и заболоченных земель, оказавшиеся вполне проходимыми, тем не менее выдержал почти месячную осаду, что существенно умерило вражеский задор. Вот если бы удалось заманить Цезаря к действительно неприступной крепости, которую ему пришлось бы осаждать среди пустынных земель, без снабжения и при условии беспрестанных нападений оставшихся снаружи повстанцев… Тем более что Цезарь словно сам лез в ловушку. Видимо, считая, что после резни в Аварикуме галлы охвачены ужасом, он весьма легкомысленно разделил свои силы, направив четыре легиона под командованием Лабиена на север для усмирения сенонов и паризиев, а сам во главе шести легионов двинулся в арвернские земли. Захват родных мест Верцингеторига должен был, по идее, ослабить авторитет вождя мятежников и вызвать среди галлов разногласия и распри, что позволило бы вернуться к проверенной римской политике – divide et impera – разделяй и властвуй. Если Цезарь так думал, а поясняет он это в «Записках о Галльской войне» весьма уклончиво, то очень скоро ему станет ясно, что он совершил ошибку. Выяснилось, что распоряжения Верцингеторига строжайшим образом исполняются без малейшего намека на какие бы то ни было конфликты среди галлов. Римляне шли по начисто опустошенным землям. Казалось, весна вовсе не заглядывала в эти места. Систематическое поджигание лесов распугало даже диких животных, пастушьи хижины превратились в головешки, и вскоре, невзирая на прекрасную погоду, захватчики снова стали нуждаться буквально во всем. А при виде Герговии, до которой наконец-то добрались легионеры, последние надежды обратились в прах. Город не шел ни в какое сравнение с покоренным Аварикумом. Перед римлянами предстал oppidum (город-крепость, окруженный рвом и земляным валом), расположенный на вершине неприступной крутой горы, словно орлиное гнездо. Тут не было никакого проку от зловещих аггеров, осадных машин и прочих изобретений инженерной мысли. Сто двадцать лет спустя у подножия еврейской Масады римляне столкнутся с подобной же проблемой, и им понадобятся многие месяцы, чтобы сокрушить стены крепости, хотя к тому времени военная наука шагнет далеко вперед. Теперь же Цезарь столкнулся с непосильной задачей. Герговия располагалась приблизительно в семи километрах от современного Клермон-Феррана на скальной платформе длиной 1400 и шириной 500 метров, с крутыми, а местами просто-напросто отвесными склонами с севера, юга и востока высотой 304–377 метров. Только с западной стороны, где проходит горная гряда, обрыв снижался примерно до 50 метров. В придачу крепость была обнесена каменными стенами, особенно высокими и хорошо укрепленными с запада. Огромные каменные цистерны, даже в случае отсутствия дождей, могли обеспечить горожан водой на несколько месяцев. В пещерах хранились солидные запасы продовольствия. Штурмовать Герговию было бессмысленно, но и надежд взять измором такую крепость было не много. Что тут прикажете делать? Цезарь отступил назад и построил укрепленный лагерь в двух с половиной километрах к юго-востоку от города на вершине поросшего лесом холма Сер-д’Орсе. Он даже не попытался блокировать перевал, по которому галлы держали связь с Герговией, рассчитывая, что ему удастся застать врасплох Верцингеторига, подтянувшего войска к крепости и расположившегося с запада от нее, и навязать ему открытый бой.