Франсуа Керсоди - Герман Геринг - Второй человек Третьего рейха

Для нацистов сложилась крайне благоприятная обстановка. Гитлер, Людендорф и Геринг поочередно побывали в здании, где заседал названный триумвират, пытаясь убедить его выступить на Берлин и свергнуть центральное правительство с помощью «Союза борьбы». Фон Кар и фон Лоссов действительно вынашивали план государственного переворота, но они опасались Гитлера, склонного к политическим эксцессам. Впрочем, недоверие было взаимным: Гитлер подозревал власти Баварии в сепаратистских планах и намеревался избавиться от фон Кара и фон Лоссова сразу же после захвата власти в Берлине. Но пока надо было вовлечь их в диалог и даже представить основными действующими лицами, поскольку сам он не имел достаточных сил для противостояния рейхсверу. «Мы должны скомпрометировать этих людей, – без конца твердил он своему окружению, – чтобы они пошли с нами». Но фон Кар колебался, фон Лоссов тоже, поскольку, несмотря на катастрофически ухудшавшееся экономическое положение страны – в сентябре доллар стоил 98 860 000 марок, а в октябре – 25 260 280 000 марок, – правительство Штреземана усилилось в политическом и военном плане: в октябре армия генерала фон Зеекта подавила в зародыше выступление отряда «черного рейхсвера» под командованием майора Бушрукера, жестоко расправилась с попыткой коммунистического путча в Гамбурге и вступила в Саксонию, где разогнала возглавлявшееся коммунистами «правительство пролетарской защиты». Главнокомандующий рейхсвера фон Зеект 3 ноября лично дал понять фон Шайссеру, что ни в коем случае не выступит против центрального правительства Веймарской республики.

Этого хватило для того, чтобы руководство Баварии отказалось от своих планов выступления на Берлин. Но не от планов отделения и реставрации монархии. Шестого ноября фон Кар пригласил к себе представителей «Немецкого союза борьбы», желая отговорить их от любых необдуманных действий. Фон Шайссер заявил, что полностью поддерживает фон Кара, и предупредил, что намерен силой подавить любую попытку путча со стороны «патриотических движений». Наконец, фон Лоссов заявил, что он мог бы поддержать отделение, «если бы оно имело хотя бы 51 процент на успех», но отказался участвовать в каком-либо импровизированном путче, добавив, что следует выждать.

Но именно ждать Адольф Гитлер и не желал: недавно принятый рейхстагом закон вводил «рентную марку», что должно было привести к стабилизации экономического положения в стране. Народное недовольство, самый верный союзник фюрера, могло вот-вот утихнуть, и дальнейшее ожидание грозило ему потерей инициативы. Вильгельм Брюкнер, командир полка СА в Мюнхене, сказал ему: «Я больше не могу сдерживать своих парней. Если ничего не произойдет, они просто разбегутся». Поэтому 6 ноября Гитлер все-таки решился перейти к активным действиям, начать которые запланировал через неделю. Но вечером того же дня он узнал, что фон Кар намерен произнести важную речь во время собрания, которое должно состояться 8 ноября в располагавшемся на левом берегу реки Изар самом большом пивном зале Мюнхена под названием «Бюргербройкеллер». Гитлеру и его окружению все стало ясно: фон Кар и остальные члены триумвирата хотели взять инициативу в свои руки и претворить в жизнь планы по отделению Баварии и восстановлению в земле монархического строя. «Наши противники, – сказал потом Гитлер, – хотели провозгласить некую революцию, если быть точнее, баварскую революцию». Ганфштенгль писал в мемуарах: «Наши информаторы в министерствах и в полиции сообщили нам, что это собрание станет предвестником провозглашения реставрации династии Виттельсбахов и окончательного разрыва с социалистическим правительством в Берлине». А Геринг подтвердил: «Мы предполагали в этой связи, что Бавария […] могла отделиться».

Для нацистов это могло стать катастрофой: с одной стороны, они выступали за единый рейх – под их руководством, разумеется. С другой стороны, отделение Баварии и все военные действия, которые за этим последовали бы, могли поставить под угрозу их собственный путч. Посему руководители «Немецкого союза борьбы» собрались вечером 7 ноября на совещание, а к 3 часам утра 8 ноября Вебер, Крибель, Шойбнер-Рихтер и Геринг в конечном счете разделили мнение Гитлера: следует перейти к действию вечером текущего дня, когда вся знать соберется в «Бюргербройкеллер». Гитлер, Геринг и одно подразделение СА должны были захватить пивной зал и схватить основных руководителей правительства. Рём с бойцами «Боевого знамени рейха» [37]получил задание захватить штаб 8-го военного округа, Россбах со своим подразделением «Добровольческого корпуса» – занять другие правительственные здания, а члены «Союза Родины» должны были захватить казармы. Времени на подготовку такой сложной операции явно было очень мало, но заговорщики чувствовали поддержку мюнхенцев, опирались на многочисленных сообщников в полиции и рейхсвере. Генерал Людендорф должен был стать символом нацистов, и они были уверены в том, что смогут увлечь за собой трех главных членов баварского правительства – Кара, Лоссова и Шайссера. Короче говоря, речь шла не столько о путче, сколько о подавлении попытки путча, что и объясняло отсутствие заранее подготовленного плана выступления…