Анджела Стент - Почему Америка и Россия не слышат друг друга? Взгляд Вашингтона на новейшую историю российско-американских отношений

Если поначалу Путин полагал, что присоединение к «оси оппозиции» укрепит партнерство трех стран, то вскоре убедился, что эта коалиция не сулит никаких внятных благ и что овчинка выделки не стоила. Попытки играть на расколе и разногласиях Запада, сталкивая лбами США и Европу, принесли довольно тощие плоды. Спустя несколько недель после начала войны трое лидеров встретились в Санкт-Петербурге, чтобы еще раз подтвердить, что в послевоенном устройстве Ирака ведущую роль должна играть ООН. Путин подчеркнул, насколько важно уважать международное право, и подверг критике Соединенные Штаты, так и не сумевшие отыскать в Ираке какие бы то ни было следы наличия ОМП. Путин согласился с мыслью, что без Саддама Хусейна мир станет лучше, но при этом осудил войну: «Мы всегда утверждали, что режим Саддама Хусейна не отвечает принципам демократии и прав человека, – но ведь подобные проблемы не решаются военными средствами» {275}. Колин Пауэлл забраковал предложение «тройки» относительно судьбы Ирака в послеконфликтный период и подчеркнул, что решающую роль в этом сыграют США и их союзники по коалиции, а вовсе не ООН. Позже лидеры России, Франции и Германии провели встречи на заседании Генеральной Ассамблеи ООН в сентябре, чтобы обсудить новую резолюцию ООН по Ираку, а также другие вопросы, и подчеркнули, что их партнерство имеет более широкую основу, нежели только осуждение войны в Ираке {276}. На следующий год они встретились в Сочи, но к тому времени Ирак уже не был главной темой повестки дня, круг обсуждаемых вопросов расширился, и трое лидеров переключились на другие проблемы {277}. Немецко-французско-российская Антанта рассеялась как дым, и отчасти причиной этого стало нежелание Путина, хотя и выступавшего против войны в Ираке, целиком и полностью разрушить американо-российское партнерство, которое он сам же отстаивал в 2001 году.

Вскоре после начала войны Путин позвонил Бушу и сказал: «Для вас это обернется чудовищными трудностями. И мне жаль вас». По воспоминаниям Буша, то был «звонок очень искренний, от чистого сердца. Без всяких там а-я-вас-предупреждал. Звонок был чисто дружеский. Я оценил это – кстати сказать, в той ситуации его звонок был единственным звонком такого рода» {278}. И кстати, когда война началась, Соединенные Штаты подсказали России, как лучше эвакуировать сотрудников ее посольства в Багдаде {279}. По окончании войны Буш озаботился восстановлением отношений с Россией. Райс поддержала его, кратко сформулировав свое мнение в афористичном совете, который, как она рассчитывала, не достигнет чужих ушей, хотя он в конечном счете все же просочился в прессу: «Наказать Францию, простить Россию, а Германию игнорировать». Через несколько недель после окончания войны Райс отправилась в Москву выяснять, как исправить двусторонние отношения, и провела продуктивную встречу с Путиным: как она сказала, «между нами установилось хорошее взаимопонимание». Путин просил, чтобы Соединенные Штаты, восстанавливая Ирак, приняли в расчет экономические интересы России {280}.

Официальные лица США в частном порядке не раз отмечали, что возлагали на Россию меньше ожиданий, чем на Францию и Германию, ведь, в конце концов, те были союзниками США по НАТО. Пока Путин резко критиковал действия США, американская сторона реагировала весьма сдержанно. В конце мая Буш прибыл в Санкт-Петербург принять участие в пышных торжествах по случаю 300-летия города, которые проходили в разгар знаменитых белых ночей. Во исполнение рецепта Кондолизы Райс Буш не встретился с Шираком, тоже приглашенным на празднование. Отговорившись напряженным графиком, Ширак дипломатично ретировался из Санкт-Петербурга, когда туда прибыл Буш {281}. По отношению к Шрёдеру Буш держался с ледяной холодностью. Быстро наступивший крах режима Хусейна и быстро одержанная военная победа укрепили уверенность Вашингтона в правильности решения начать войну и в оценке ее последствий. Еще до этого Буш в одном частном разговоре обронил: «Думаю, Герхард и сам понимает, что совершил ошибку» {282}.

Буш буквально сиял от восторга, пока смотрел красочный фейерверк и балетное представление в ослепительно прекрасном Летнем дворце в Петергофе. Похлопывая Путина по спине, Буш рассуждал о «своем добром друге Владимире» и приглашал того осенью приехать к нему в Кэмп-Дэвид. «Мы покажем миру, что друзья могут в чем-то не соглашаться, могут подняться над своими разногласиями и работать весьма конструктивно, чтобы беречь мир». Государственная дума наконец ратифицировала Договор 2002 года об СНП, и руководители США и России подписали ратификационные грамоты. Позже, в Кэмп-Дэвиде, Буш только что не благословил Путина на переизбрание словами, которые вызвали удивление у некоторых его советников: «Видение Путиным России вызывает у меня уважение – страна, которая живет мирно в своих границах и поддерживает мир с соседями, страна, где сохраняются демократия, свобода и власть закона» {283}.